Дэвид Вебер - Дело чести

Он менее чем за две недели обвёл Турвиля вокруг своего маленького пушистого пальца, несмотря на то, что между Хонор и хевенитским офицером до сих пор потрескивали колючие эмоции. В течении месяца во время их встреч с Хонор, он лежал на коленях у Турвиля и блаженно урчал, тогда как адмирал почти рассеянно поглаживал его мех.

Конечно, мне было бы интересно, как бы Лестер отреагировал, если бы он узнал, что я могу читать его эмоции так же хорошо, как и Нимиц, размышляла она далеко не в первый раз.

— Я уверена, что он не имел в виду предполагать что-либо неуважительное, — в данный момент заверила Турвиля Хонор и хевенит фыркнул.

— Конечно, он не предполагал, — республиканский адмирал откинулся на спинку стула и покачал головой. Затем он поднял голову к Хонор. — Могу ли я спросить, чем я обязан удовольствию данного особенного приглашения?

— В основном чисто по дружеским причинам, — ответила Хонор. Он скептически приподнял брови, и она улыбнулась. — Я же говорю, в основном.

— Да, говорите в основном? В самом деле, я обнаружил, если вы простите меня за такие слова, что вы очень опасны, когда ведёте себя наиболее честно и откровенно чистосердечно. Ваши несчастные жертвы даже не замечают тот сифон, который вы внедряете им в мозг и высасываете нужную вам информацию.

Хонор отметила, что его веселье было в основном настоящим, несмотря на горько-кислый оттенок.

— Хорошо, если я собираюсь быть откровенной и обезоруживающей, сказала она, — Я могла бы признать, что вещь, которую мне больше всего хотелось бы "засифонить из вашего мозга", это месторасположение Болтхола.

Турвиль почти не вздрогнул на этот раз. Как в тот раз, когда она впервые упомянула при нём это название. Она всё ещё не могла определиться произошло ли это из-за того, что он в точности знал насколько жизненно важен секрет расположения крупнейшей одиночной судостроительной верфи Республики (и научно-исследовательского центра) или из-за того, что он был просто потрясён фактом, что она вообще знала это кодовое название. В любом случае она не собиралась выпытывать у него это месторасположение, даже предполагая, что он его знал. В конце концов он сам по себе не был астрогатором, хотя несомненно он знал достаточно много, чтобы кто-то мог собрать воедино эти кусочки знаний и вычислить с его помощью действительное месторасположение Болтхола. Однако, ожидать от Лестера Турвиля содействия в этом — то же самое, что ожидать от сфинксианского кролика ведения удачных переговоров с гексапумой. И это был один из тех кусочков информации, которых не было в компьютерах его сдавшихся кораблей. Прежде информация там без сомнения была (они подтвердили, что половина его сдавшихся судов в действительности были построены там), но он очень тщательно (и основательно) её удалил.

И точно, почему кто-либо должен удивляться, что это ускользает от меня, подумала она. Было бы удивительно, если бы Хевен не имел обильно опыта в поддержании оперативной безопасности. Конечно же, они стараются убеждаться, что в бортовых компьютерах кораблей, отправляющихся на битву, находится так мало критичной информации, как только это возможно! В конце концов, если оставить в стороне любые высокомерные и необоснованные требования к флаг-офицерам от тех, кто хочет взять их в плен, не было другого способа убедиться, что мы не захватим один из их обломков и не найдем в нём неразрушеный отказоустойчивый компьютер. И только слюнявые идиоты (которыми Томас Тейсман, Элоиза Притчарт и Кевин Ушер явно не являлись) могли не отдавать себе отчёта насколько критично расположение Болтхола! Это не так, как и то, что мы не пытаемся разобраться в этом вопросе с тех пор, как началась стрельба, в конце концов. И я уверена, что они знают насколько пристально мы ищем эту информацию, даже если у нас и не было больших успехов во взломе их безопасности. Конечно, нам бы могло повезти больше, если бы мы до сих пор противостояли Законодателям или Коммитету Гражданского Спасения. Мы не можём быть повсюду, как и нет больше стольких диссидентов, с которыми можно работать.

— Болтхол? — повторил Турвиль, затем пожал плечами. — Я не знаю, о чём вы говорите.

Он не беспокоился, чтобы врать убедительно, с тех пор как оба они знали, что это ему не сойдет с рук, и затем они оба обменялись кривыми улыбками. Потом Хонор несколько отрезвилась.

— Честно говоря, сказала она, — я на самом деле гораздо больше заинтересована в любом понимании, что вы можете мне дать (или готовы дать), о политическом руководстве Республики.

— Простите? — Турвиль неодобрительно посмотрел на неё. Они несколько раз затрагивали тему политических лидеров Республики в своих предыдущих разговорах, но только вскользь. Для Хонор было достаточно открыть не только то, что операция "Беатрис" была спланирована и запущена только после того, как Мантикора отказалась от переговоров на высшем уровне, предлагаемых Элоизой Притчарт, но так же то, что Турвиль, как и любой другой из хевенитских военнопленных, которых допрашивали в присутствии древесных котов, искренне считал, что Звёздное Королевство Мантикора подделали их предвоенную дипломатическую переписку. Факт, что все они были твёрдо убеждены в том, что это правда, конечно вовсе не обязательно означал, что так оно и было. То, что кто-то более старший по возрасту столь близкий к Томасу Тейсману, как Турвиль, верил в это, было отрезвляющим указанием на то, как близка была правда с другой стороны.

В самом деле, все они верят в это настолько твёрдо, что временами я склонна сомневаться, призналась она сама себе.

Это была не та тема, которую она была готова обсуждать с большинством своих мантикорских коллег, даже сейчас, но сама она размышляла над фактом, что корреспонденция по этому вопросу была произведена Элейн Декруа министром иностранных дел барона Высокого Хребта. Хонор, как и кто-то угодно другой когда-либо встречавшийся с Высоким Хребтом, поставила бы на него, включая подделку копий дипломатической корреспонденции, чтобы прикрыть свою задницу, при условии, что в первую очередь для него от этого были какие-либо потенциальные преимущества. В самом деле, если бы кто-то задал бы её гипотетический вопрос о том, кто скорее всего фальсифицировал дипломатическую переписку, как передавали в новостях, кто-то с репутацией Элоизы Притчарт (и Томаса Тейсмана, как члена её администрации) или же коррумпированные политиканы из правительства Высокого Хребта, то она каждый раз бы выбирала команду Высокого Хребта.

Но есть слишком много постоянных заместителей министров и помощников заместителей в министерстве иностранных дел, которые в действительности видели оригинальные сообщения. Это тот факт, к которому она продолжала возвращаться. У меня была возможность поговорить с ними тоже и каждый из них так же был убеждён, что он был не на той стороне, которая занималась фальсификацией.