Станислав Гримайло - Узкие дороги космоса

— "Астхор". Первая перевалочная космическая станция, построенная гениальным мечтателем Кен-Келом.

— Но что она тут делает?! — от удивления я застыл на месте.

Ричард остановился, оглянулся на меня и невозмутимо ответил:

— А где ей, по-вашему, следует быть?

Действительно, а где может еще находиться первая перевалочная космическая станция, как не на самой дальней от звезды, да еще и в придачу смертельно опасной планете? Возникает только один резонный вопрос: в родной системе человечество так и не смогло построить ни одну подобную станцию? Кстати, кипер от Элегии до Черной Звезды добирается за три дня, с разобранным главным двигателем за несколько часов ("Воробей" по крайней мере), а сколько времени нужно древнему кораблю с ядерным реактором на борту на этот путь. Неделя? Месяц? А атмосфера планеты? Если современный корабль с защитным полем при посадке может сильно пострадать, то, что будет с металлической консервной банкой без оного? Или я что-то не понимаю, или для правильного вывода недостаточно информации. Что-то тут не клеится...

— Мне кажется, что логично расположить подобную станцию как можно ближе к населенной планете. Как КСы например.

Пробираясь между гениально торчащим из стены на пол ширины коридора шкафом и стенкой, Хант невозмутимо ответил:

— Сколько людей, столько и мнений. А в итоге принимается на исполнение решение того, у кого достаточно средств и возможностей для воплощения идеи в жизнь.

— Бюрократия одним словом, — я грустно вздохнул.

— Вы так думаете? — удивленно спросил Хант.

— Да, — подтвердил.

— Неожиданный взгляд у вас на устройство цивилизации, — заключил Ричард, — чем же так плоха бюрократия?

— Предсказуемостью.

— Уточните, — попросил собеседник, повернув вправо. Скоро выберемся из надоевшего коридора и я, наконец, увижу один из легендарнейших кораблей!

— Вот представьте ситуацию: молодой ученый своему руководству приносит на рассмотрение несколько идей, а оно, это руководство, не заинтересовано в развитии новых технологий, и поэтому все предложения заворачивает. И только когда тот ученый уже отходит в мир иной, вдруг оказывается, что все его идеи были гениальными, его имя становится знаменитым, его идеями восторгаются и следуют указаниям. Но что было бы, если бы сразу к нему проявили такое внимание?

— По-вашему, механизм бюрократии сильно урезает развитие в целом? — уточнил Хант.

— Совершенно верно!

— Я могу привести множество примеров ошибочности такого утверждения, — спокойно ответил Ричард, — но не стану этого делать. Ваш возраст прямо влияет на суждения и понимание эффективности всей этой схемы пока вам недоступно. Единственное что следует упомянуть: раз человеческая цивилизация до сих пор существует и благополучно развивается, все существующие механизмы власти, образования, социальной сферы имеют право на жизнь, как доказавшие свою состоятельность.

— Вот почему на "Астхоре" так тесно — столько народу, что не пройти, — подколол собеседника.

— Это что?! — вырвался вопль.

Нет, ну правда, как себя почувствует человек, или конкретней, большой любитель сладкого, если его поманить красивым кусочком великолепного тирамису, истончающего прекраснейший аромат, а потом, когда оный бедолага дотянется до вожделенного угощения, то последнее вдруг окажется обычной голографической имитацией? Причем воспроизводить запах и не обязательно — при виде любимой сладости великий обманщик все додумает сам...

А я действительно почувствовал себя обманутым. Лабиринт — живой? Бред, конечно, но юмор в этих местах подобен приколам Воробья, который любит подшутить в подобной манере. И далеко не всегда можно догадаться, где очередной прикол, а где самая настоящая правда.

— Вы о чем? — флегматично поинтересовался Хант.

— Об этом! — я рукой указал правильное направление. Правда, очень сильно захотелось продемонстрировать невозмутимому научнику непристойный жест.

Место, куда привел тоннель, оказалось примечательным. Металлическая часть закончилась, и огромный округлый зал будто сделан из застывшего пластилина, поскольку только пол ровный, а потолок и стены разгулялись волнами. Дальнейшую дорогу перегородил слегка вогнутая бронированная плита, поверхность которой стеклянно блестит в мощном освещении. И, если присмотреться, можно разглядеть неглубокую борозду, очерчивающую большой квадрат со слегка закругленными краями.

— Грузовой шлюз ковчега.

Я нахмурился, и, чеканя слова, заговорил:

— Во-первых, он закрыт! Во-вторых, с чего вы взяли, что это именно ковчег? И, в-третьих — зачем мы сюда тащились, если в корабль нельзя войти?!

— Закрыт, с этим спорить бесполезно. Пришли мы по одной простой причине: это стоило увидеть. А ваш второй вопрос... Подойдем поближе, — невозмутимо ответил Хант, никак не отреагировав на мою вспышку.

Я, недовольно ворча, двинулся вслед за Ричардом. Остановившись метрах в пяти от внешней двери шлюза, с удивлением рассмотрел явно видимую надпись. А с десяти метров ее видно не было, несмотря на внушительного размера символы. Хотя понимания от этого не прибавилось.

— И что?

— Название видите?

— Вижу, но мне это ни о чем не говорит.

— Вы не знакомы с морфологией английского языка? — снова в голосе Ханта прозвучали странные нотки, кажущиеся одновременно неуверенными и тревожными.

— Вы что сейчас спросили? — уточнил у собеседника. Что это вообще такое: "морфология английского"?

— Я просто думал, что вам могут быть знакомы эти символы, — смущенно ответил Хант.

— Первый раз вижу, но сейчас мы эту проблему быстро решим, — сказал, доставая из кармана рюкзака верный блокнот.

Снять, распознать, задать в поиск совпадений — дело трех секунд, а еще через пять умное устройство выдало ответ на загадку.

"NEW WORLD" — космический корабль-ковчег, разработанный и построенный корпорацией "К-К" гениального Кен-Кела специально по заказу АЕС для всестороннего изучения возможности расселения подданных содружества на планеты земного типа за пределами Солнечной системы. Приблизительная дата постройки: Время до Исхода. Дата сдачи в эксплуатацию: неизвестна. История полетов: неизвестна. Количество построенных кораблей: неизвестно".

Передав Ханту блокнот для просмотра найденной информации, принялся изучать необычные символы. Складывается впечатление, что раньше спустя рукава относились к такому важному понятию, как письменность. Минимализм простых линий, все буквы будто нарисованы неловкими взмахи кистью... Нет никакого совершенства!

— Простите, Ричард, откуда вам знакомы эти символы и название?

— Я с большим трепетом отношусь к истории эпохи Исхода, поэтому и знаний о том времени немало. Хотя, признаю, о таком корабле ничего не слышал.