Георгий Мартынов - 220 дней на звездолете

На необъятных просторах, на которых раскинулась солнечная система, Земля и Марс выглядят крохотными точками. Чтобы безошибочно перелететь с одной точки на другую, надо со скрупулезной точностью учитывать почти неуловимые влияния, которые оказывают на летящий корабль обе планеты, Солнце и даже другие планеты, в особенности Юпитер. Командир звездолета должен в совершенстве знать свой корабль, его величину, вес, расположение двигателей и их силу. Он должен уметь регулировать работу двигателей, знать, какую скорость они сообщают кораблю, знать это с точностью до одного сантиметра в секунду. Без всего этого космический корабль безнадежно затеряется в просторах неба и никогда не долетит до цели.

Камов хорошо понимал это. Вылететь на Землю на совершенно незнакомом корабле, не имея никаких данных об его конструкции и двигателях, — это всё равно что, завязав себе глаза, выстрелить из винтовки, надеясь с первого же выстрела, обязательно с первого, попасть в двадцатикопеечную монету, находящуюся на расстоянии двух километров.

Безнадежная затея!

Всё! Все мыслимые варианты спасения, даже самые невероятные, обдуманы и взвешены. Вывод сделан. Значит, довольно думать об этом! Все мысли должны быть направлены теперь на то, чтобы с возможно большей пользой провести оставшиеся дни.

Включив прожектор, Камов посмотрел на дорогу. Следов гусениц впереди не было. Значит, он так задумался, что потерял след.

Он повернул обратно.

Через несколько минут старая дорога была найдена. Он пропустил поворот к северу.

От места поворота до стоянки звездолета было ровно семьдесят километров.

За стенками машины был сильный мороз, но холод не ощущался внутри. Герметически закрытые окна и дверцы не пропускали наружного воздуха, а стенки вездехода обогревались электрическим током. Было даже жарко.

Камов расстегнул меховой комбинезон и снял с головы шлем. Он чувствовал голод, но у него не было никаких продуктов. Обычно в вездеходе был аварийный запас, но, отправляясь в последнюю поездку, Камов не взял ничего, рассчитывая быстро вернуться. «Это тоже урок для будущего, — подумал он. — Путешественники по чужим планетам всегда должны брать с собой продовольствие».

До восхода солнца оставалось еще полтора часа, когда вездеход подошел к хорошо знакомому месту. Смутно темнел на поляне стальной обелиск, искрились в рубиновой звезде и в золоте барельефов отражения звезд. Странно близко к поляне подступила замерзшая поверхность озера. Между ними не было больше огромного корпуса корабля. Даже в темноте Камов различал, как сильно пострадали ближайшие к звездолету растения, по которым прошел мощный поток огня, вырвавшегося из дюз при старте.

Когда рассветет, он подробно всё осмотрит.

Голод всё сильнее давал себя знать, но Камов решил, что отправится к американскому кораблю только после того, как выяснит все интересующие его вопросы. Кто знает? Может быть, опять промчится песчаный ураган и уничтожит все следы отлета.

Он очень устал и решил, что самое лучшее — это заснуть до наступления дня.

Он проспал восход солнца.

Измученный организм предъявил свои права, и Камов проснулся около полудня.

Осмотр занял два часа.

Огонь выжег длинную просеку, на которой совершенно исчезли даже следы растений. По сторонам стояли оголенные стволы, обожженные и почерневшие. На том месте, где был звездолет и где, следовательно, с наибольшей силой действовал огненный ураган, сдвигая с места тяжелую машину, песок частично расплавился, превратившись в бурое стекло. Колеса вырыли глубокие колеи.

Камов аккуратно записал все результаты своих наблюдений и выводы из них. Теперь можно было отправляться за продуктами.

Голод становился мучительным. Последний раз он ел вчера утром, а с тех пор на его долю выпало много потрясений.

Камов решил найти звездолет Хепгуда, взять из него необходимое количество воды и продуктов питания, а затем вернуться обратно к обелиску.

О том, что можно гораздо удобнее устроиться на американском корабле, он не хотел думать.

Он будет жить свои последние дни здесь…

Следы гусениц исчезли: они были начисто стерты песком и ветром.

Камов направил машину прямо на запад.

Там, пройдя сто пятьдесят километров, он будет искать звездолет. Он помнил, что во время первой экспедиции они с Пайчадзе всё время держали направление строго на запад и не отклонялись в стороны.

Это было очень счастливое обстоятельство. Будь иначе, задача найти маленький корабль среди бесконечной пустыни была бы безнадежна.

Единственный ориентир на пути — «болото» — находился в пятидесяти километрах; пройдя это расстояние, Камов убедился, что направление было взято правильно. Он легко узнал памятное место, достигнуть которого так торопились они с Мельниковым. Дальше вездеход пошел быстрее.

Когда счетчик показал, что пройдено сто пятьдесят километров, Камов остановил машину и, выйдя из нее, взобрался на крышу.

Американского звездолета нигде не было видно.

Ясно, что он уклонился от прежнего пути. Но насколько?

На этот вопрос трудно было ответить.

Подумав, Камов решил повернуть под прямым углом направо и пройти в этом направлении десять километров. Если корабль не будет обнаружен, то он вернется по следу обратно и повторит такой же маневр налево. Если и в этой стороне он не найдет звездолета, то будет искать его, совершая на местности всё более и более широкие круги.

Вернуться, не найдя корабля, значило обречь себя на смерть от голода.

Камов был уверен, что отклониться намного он не мог. Цель находилась где-то недалеко.

И действительно, пройдя около восьми километров, он увидел с левой стороны песчаный холм. В первую секунду ему показалось, что он опять наткнулся на скалы, но, приглядевшись, узнал звездолет, возле которого буря, встретив препятствие, нанесла целую гору песка.

Входная дверь оказалась скрытой под этой горой, и Камов затратил не меньше трех часов, пока добрался до нее. Хорошо еще, что в вездеходе остались лежать лопаты, которые они брали для похорон останков Хепгуда. Без лопат ему пришлось бы разрывать песок руками.

В третий раз он вошел внутрь американского корабля. В первый раз он был тут с Пайчадзе и Бейсоном. Второй раз с ним был Мельников, сейчас он был один.

Возле пульта управления лежал плотный конверт, который он сам положил сюда. В нем акт о гибели командира этого корабля.

«Как странно сложилась судьба! — подумал Камов. — Оба звездолета потеряли на Марсе своих конструкторов».

Он сразу нашел алюминиевым ящик, в котором лежали продукты, и поразился бедности его содержимого: банки свиных консервов, консервированных фруктов, коробки с сахаром, сухарями и печеньем. Больше ничего не было.