Антон Маевский - Спиральное море

Рейхенау вопросительно приподнял брови.

— Вы же передали нам разведывательные данные, — сказал Гаррис. — О том, что там происходит. Я присутствовал на обсуждении, когда президент Мятлев это все прочитал. И он таки проявил эмоции, да... Еще какие... Бросать в топку столько людских ресурсов — прежде всего неразумно. Все равно что сжигать непереработанную нефть. Эти "люди-птицы", судя по всему, гордятся собой... а на самом деле их социальная система — это очень грубая работа. Невыносимо.

Рейхенау хмыкнул.

— Думаете, после того, как мы все там разнесем, станет лучше?

— Да, — сказал Гаррис. — После того, как мы все разнесем, там наступит банальный феодализм. С этим уже можно как-то работать.

Рейхенау вздохнул.

— Вы думаете, война закончится?

Гаррис пожал плечами.

— Кто же знает... Мелкие войны будут наверняка, мы еще не дожили до времени, когда их можно исключить... Но вот эта война, большая... Да. Мы можем ее закончить.

Рейхенау вздохнул. Сделал несколько шагов, подошел вплотную к прозрачной стене.

Звезды...

— Есть такие чудаки, — сказал он, не оборачиваясь. — Которые до сих пор мечтают о полетах к звездам. К новым звездам. За золотым руном. Вы в это верите?

Гаррис подошел к нему вплотную. Прокашлялся.

— У нас такие есть, — сказал он. — Оба командира наших суперлинкоров — именно такие люди. Путешественники. Они на военной службе временно.

Рейхенау покачал головой. Как бы недоверчиво.

— Мне уже казалось, что война никогда не кончится... Я ведь никому из моих офицеров об этом не могу сказать. Потому так и откровенен... с вами. С противником.

Гаррис прислонился к прозрачной стене.

— Я не идеалист, — сообщил он. — Я всегда стремился быть практиком, потому и в науке не остался. Для Византии война, я надеюсь, после нашего похода закончится. Для Гондваны — еще не совсем, но это... словом, это будет уже другая история. А флот у вас останется. И очень большой. Причем флот — это не столько сами корабли, сколько люди, которые без кораблей себя уже не мыслят. Кто-то, безусловно, отправится восстанавливать разрушенные планеты. А кто-то — и "за золотым руном", как вы выразились.

Рейхенау молчал, по-прежнему глядя за стену, в Пространство.

Гаррис тоже посмотрел туда.

— И мы плывем, пылающею бездной со всех сторон окружены, — сказал он. — Было такое русское стихотворение... Скажите, адмирал. Много у вас таких офицеров, которые... мечтают о "золотом руне"?

Рейхенау отодвинулся от стены.

— Немного, — сказал он. — Но есть. Например, первый навигатор моего флагмана — просто фанатик этих идей. Мечтатель.

— Познакомьте его со мной, — сказал Гаррис.

Георгий Навпактос вел автомобиль на север.

В сиреневом небе вился маленький самолетик. Описывал круг над трассой, уходил, потом опять появлялся.

Георгий подозревал, что это забота Аттика Флавия, пославшего на путь его следования воздушный патруль. Вдоль Северного шоссе шалили разбойники, и ехать по нему в одиночку было сейчас... Пожалуй, безумием.

Слабый довод.

— Вести себя разумно я уже пытался, — сказал Георгий вслух. — Хватит.

Стрелка спидометра подрагивала на отметке 130 километров. До поместья Бериславичей оставалось два часа.

— Я очень благодарен вам, генерал, — сказал Велизарий. — Мне просто трудно выразить — насколько. Вы спасли ядро, из которого мы вырастим новую империю. Не вы в одиночку, конечно, но...

— Ваша благодарность драгоценна для меня, ваша вечность, — сказал Аттик Флавий. — Хотя я не уверен, что она заслужена...

Велизарий остановил его речь движением руки.

— Не надо. Сейчас не время для упражнений в вежливости. — Император усмехнулся. — А ведь ваша противокосмическая оборона меня чуть не сбила...

— Они перенервничали, ваша вечность, — сказал Аттик Флавий. — Неудивительно.

Велизарий отмахнулся.

— Все я понимаю... Вот подходящее место, чтобы поговорить, — он указал на плоскую скалу, нагретую солнцем.

Аттик Флавий огляделся. Берег океана, по которому они шли, был освещен закатом до половины. Вдали начиналась тьма.

Он потрогал теплый мох и покосился на императора. Велизарий был в обычном мундире капитана цур люфт. На боку у него висела полевая сумка — такая, как у пехотных офицеров, а отнюдь не у космических. Что там? Планшет?

Аттик Флавий подозревал, что сюрпризы еще не кончились...

Император удобно устроился на камне.

— Смотрите, — сказал он. — Давайте исходить из того, что война скоро кончится. Рейхенау, Уайт и еще несколько человек сейчас собирают флот. Если там будет успех — то он будет быстрым. Это означает, что к тому моменту у нас должна быть уже продумана следующая пара ходов. Мне удалось убедить наших друзей из Северного альянса, что союз с Византией даст им больше, чем попытки нас съесть. Пока — удалось. Понимаете? Это не навсегда. Люди из Альянса — не фанатики, они просто расчетливы. Если Византийская империя продолжит у них на глазах распадаться, возможны... самые разные варианты. Вы следите за моей мыслью?

Флавий кивнул.

— Отлично. Продолжаю. Если мы хотим, чтобы Византийская империя жила дальше — ее надо восстанавливать. Тут нужны две вещи. Первое — потенциал для восстановления, в виде людей и территорий. И второе — крепкая центральная власть. Как вы думаете, как у нас с потенциалом?

Флавий шевельнулся, подавшись в сторону солнца.

— Плохо, — сказал он. — После гибели Антиохии — особенно плохо. Промышленность подорвана. Лучшие людские ресурсы — исчезли. Плюс деморализация. Кое-что, конечно, можно наскрести по периферийным планетам, я уже об этом думал... Люди там попадаются, какие надо. Все дело в людях. Но...

Велизарий поднял руку.

— В людях. Конечно. Как всегда. Но ведь людям надо где-то жить... — Он расстегнул полевую сумку, извлек планшет, активировал его. — Смотрите.

...Карта незнакомого мира с восемью континентами, два из них — прямо на экваторе. Потом пошли пейзажи. Маленький город с серебристыми домами на фоне горного пика. Степь с высокими травами. Дорога, уходящая в сосновый лес...

— Эта планета находится в стороне от максимума плотности звезд, — сказал Велизарий. — Поэтому ее и обнаружили поздно. Ее колонизацию было решено оставить в секрете. Имперский резерв. Все надеялись, что он не пригодится... Зато теперь у нас есть новая столица.

— Ничего себе, — сказал Флавий. — Как она называется?

— Равенна.

— Связь с ней надежна?

Велизарий кивнул.

— Это одна из самых ценных вещей для нас, — он вздохнул. — Население Равенны сейчас — около трехсот тысяч человек. Оно должно пополняться. Сразу после войны мы откроем магистраль, наладим регулярные рейсы.

— Это очень сильно изменит транспортную карту империи, — сказал Флавий.