Андрей Ливадный - Среда выживания

– Ты – не человек! – презрительно обронил незнакомец.

– Наследники «Прометея», последователи Бестужева и Русанова, вправе использовать киборгизацию! – яростно возразил Последователь. – Ты ничего не смыслишь в истинных технологиях! Тобой руководит нерв!

– «Мы не пойдем по пути киборгизации, – в ответ процитировал незнакомец. – Слияние сознаний, технологическая телепатия, использование кибернетических имплантов так же пагубно, оно стирает нашу индивидуальность, делает расчетливыми, уподобляет машинам. Многие, кто ступил на этот путь, утратили все человеческое!»

– Ты читал «Догматы»?!

– Да!

Последователь лишь усмехнулся.

– Жалкая попытка выиграть несколько секунд жизни. Что ж. Ты попробовал. Читать и понять – не одно и то же!

Время умирать или собирать камни?

Егор загнал себя в тупик.

Несколько дней назад все виделось иначе, проще, жизнь несла его в потоке черной ненависти, он был мертв не физически, но духовно.

Все выгорело. Пожарище в душе подернулось пеплом, под ним даже не тлели уголья.

Егор заблудился.

Острая, жгучая ненависть к существам иных цивилизаций, помогавшая жить, заполнявшая внутреннюю пустоту, постепенно гасла, а ей на смену приходило замешательство. Трое суток он шел, придерживаясь старой дороги, все отчетливее понимая: Пандора изменилась до полной неузнаваемости.

Природа планеты поражала. Она возникла и развивалась стихийно, не имела ничего общего с планомерным освоением территорий, процессами терраформирования.

«Выжил ли вообще кто-нибудь?» – спрашивал себя Егор.

Он шел наугад в надежде встретить признаки цивилизации, но взгляд находил лишь руины древних сооружений, обломки космических кораблей, ставшие частью рельефа.

Солнце он так и не увидел. Каждое утро свет вспыхивал, разливался над Пандорой, но его источник оставался загадкой. Духота и влажность царили под сенью деревьев, но стоило подняться выше, на древнюю дорогу, как оглушающий зной и горячий ветер осложняли путь.

Он понятия не имел, в каком направлении движется. Имплантированные карты местности не помогали. Сеть древних дорог в районе последнего, рокового боя еще не была нанесена на них.

В запасе оставалось немного воды да пара брикетов пищевого концентрата.

Все, чем он жил, исчезло. Словно судьба решила покончить с Бестужевым, изолировать его вне привычного пространства и времени.

Егор тяжело переживал необъяснимую коллизию. К исходу третьего дня пути им овладела темная безысходность.

«А что тебе надо? – с издевкой спрашивал внутренний голос. – Ты ведь так жаждал «очистить» Пандору. Наслаждайся. Вокруг никого».

Он хмуро молчал в ответ, не вступая в ожесточенный мысленный спор.

Все потеряло смысл. Не на что надеяться, некого ненавидеть. Пустота внутри становилась абсолютной, всепоглощающей, даже хондийский нерв теперь воспринимался иначе: впервые за многие годы хотелось его реакции, но тот не проявлял себя, словно умер.

К закату третьего дня пути Егор увидел возвышающийся в виде холма корпус хондийского крейсера и свернул к нему, ища укрытие на ночь.

Нужно понять удивление и замешательство Бестужева, когда нерв неожиданно встрепенулся, а в сознании появились смутные образы эшрангов, хонди… и даже морфов, которых Егору приходилось встречать лишь пару раз, да и то в обстоятельствах гибельных, экстремальных.

Неужели мы проиграли в той битве?

Людей больше нет?!

«Абакан» Родиона скользнул в руки, былая ненависть всколыхнулась мутной хмарью, он замер, еще не решив: пойти на запахи, что уловил нерв, или…

– Хомо?

Он резко обернулся. В двух шагах от него стоял эшранг… впряженный в примитивную повозку!

– Хомо, если идешь в бар – поторопись. – Эшранг проигнорировал направленное на него оружие. – С наступлением темноты мы уже никого не впускаем внутрь! – доброжелательно предупредил он.

Бестужева окатило ледяной дрожью.

В повозке, которую тянул эшранг, были аккуратно сложены плоды какого-то растения.

– Ты совсем дикий? Не понимаешь универсального языка? – эшранг даже не думал злиться, скорее в его словах прозвучало сочувствие. – Извини, мне некогда. Посторонись, но если захочешь заглянуть к нам – будем рады.

Бестужев уступил дорогу. Он был ошеломлен.

Слова эшранга пробудили слабую надежду. Он сказал «хомо»? Значит, люди не исчезли?

Почему же я его не убил?!

Егор забыл об осторожности. Его замешательство граничило с безумием, трое суток полного одиночества, в отсутствие информации, сильно повлияли на психику.

Он догнал эшранга.

– Хомо часто заходят к вам?

– Сегодня пока никого нет, – охотно ответил эшранг. – Но еще не стемнело, – добавил он. – Заходи, чувствуй себя как дома…

…И вот он тут. В одном строю с чужими.

Как будто сбылся худший из кошмаров. Почему бы не шагнуть вперед, не встать в один ряд со своими Последователями?

Они не люди! Сбойные биокибернетические машины, отравленные идеологией его «Догматов»!

«А в одном ряду с тобой эшранги, хонди и ц’осты! – язвительно шепнул внутренний голос. – Да еще этот парнишка, искавший отдых, а нашедший смерть».

Расширитель сознания работал в форсированном режиме, стремительно прорисовывая скрытые за дымчатыми забралами черты.

Киборги выглядели знакомо. Эскизы похожей модели Егор когда-то видел на столе у Романа Степановича Малехова. Сколько же прошло времени? Годы? Десятилетия? Века?

Двойственность ситуации рвала рассудок в клочья.

Старший Последователь заметил, как смертельная бледность исказила черты его лица.

– Страшно? – вопрос прозвучал с издевкой. – Даже не надейся выйти отсюда живым. Оружие тебе не поможет. Оно устарело. Да и в рожке всего тринадцать патронов, – категорично и безошибочно определил он.

Сервы выволокли из укрытия последнего прятавшегося хонди. Его поставили в общий строй. У Найла отобрали оружие.

Два человеческих подобия отступили на шаг.

Брезгливые? Или аккуратные, просто не хотят, чтобы кровь забрызгала их?

Юноша мучительно скосил глаза. Во взгляде читался немой крик: почему медлишь?

«Он умрет в одном ряду с чужими, – мысли лихорадочно проносились в голове Егора. – Умрет, потому что я в минуты совершенного отчаянья, сидя в глухом одиночестве, взял за привычку изливать скопившуюся ненависть в диктофон кибстека?»

Похоже, никто в разгромленном баре не задавался вопросами бытия. Тягостное ожидание смерти сгущалось. Любая попытка вырваться была заранее обречена на провал, даже Найл опустил голову, уже не смотрел в его сторону. Видимо, Последователи сумели заработать репутацию безжалостных убийц.

Выхода нет. Реакция киборгов намного опережает человеческую. Опыт подсказывал: успею рвануть оружие из-за спины, возможно, уложу одного, но дальше – смерть, без вариантов.