Андрей Ливадный - Среда выживания

– Да, и он накрылся! – Егор уселся на ящик. – Не понимаю. Все одно к одному. Столько надежд, и все прахом! Мы провели в мобильном центре имплантации месяц. Зачем? Что происходило за это время? Куда подевался наш андроид?

– Да, он бы сейчас пригодился, – вздохнул Родион. – Да и просто жаль его. Русанов говорил, было нападение мутантов.

– Подождите, ребята… – Егор нахмурился, что-то припоминая. – Я ведь сообщение от андроида получил!

– И молчал?

– Значения не придал. Пришло еще перед прорывом воды. Думал – сбой в сети, – он наморщил лоб, пытаясь вызвать в памяти то странное послание. – Какая-то схема. Похоже на фрагмент чертежа. Дайте бумагу, нарисую!

Через пару минут он показал изображение.

– Вроде почерк Русанова? – Стременков заинтересовался написанной от руки резолюцией. – Не узнаю, что за помещения?

– Надо бы разузнать. Тут написано о каких-то лабораториях и генераторе!

– Наверное, тот, что работает? – предположил Родька.

– Нет, – ответил Егор. – Планировка помещений совсем другая!

– У Малехова спросите. Он, может быть, в курсе? Второй генератор нам здорово бы жизнь облегчил! – сказал Стременков. – В общем, разбирайтесь. А я пока тут продолжу.

– Ну, пошли, спросим, может, и правда Щедрин или Малехов в курсе? – Родион тут же загорелся идеей. – Все лучше, чем сидеть без дела!

– Малехов! Постой!

– Ну? – Он обернулся.

– Роман Степанович, – Егор протянул начерченную от руки схему, – можешь объяснить, что это значит?

Малехов расправил листок, взглянул на изображение.

– Откуда ты его взял? – В глазах появился интерес.

– Из электронного сообщения. Пришло на мое имя сразу после имплантации.

– Ну, какая-то схема. Часть бункера, полагаю? Я при чем?

– Почерк Русанова узнаешь? – Егор чиркнул пальцем по резолюции.

– Да, его рука. Отсканировано, что ли?

Бестужев пожал плечами.

– Оригинал документа наверняка взят из архива колонии, – сказал Родион. – Я помню, Русанов интересовался планами бункера.

– Архив эвакуировали?

– Нет, не успели.

– Значит, он работал с планами убежища до катастрофы? – Малехов еще раз внимательно взглянул на листок. – Интересно. Автономная схема энергопитания. Метелин… – Он наморщил лоб, вспоминая – Метелин… А, этот, из «аквариума»!

Незнакомый термин резанул слух.

– Объясни, что за «аквариум» такой? – вмешался Родион.

– Сленговое словечко. Так мы называли изолированные научные группы. Чем они занимались, знал только Андрей Игоревич. Сборища гениев, этого не отнять, но в остальном людишки совершенно никчемные. – Малехов скривился. – «За ваши деньги любой каприз», сечете?

– Нет, – ответил Егор. Язык землян изобиловал странными словами и выражениями.

– Ладно, неважно. Чем могу помочь?

– Тут упоминаются какие-то лаборатории и генератор. Нам нужна энергия. Что, если он в рабочем состоянии? – Бестужева интересовала только насущная, злободневная сторона вопроса. – Ты извини, Роман Степанович. Действительно, чем морды друг другу бить, давай вместе думать, как людей спасти?

Малехов помрачнел.

– Егор, мы никого не спасем. Раньше надо было думать. Я ведь честно тебе ответил: против стихии не попрешь!

– Второй генератор даст достаточно мощности для работы синтезатора пищи! – нервно возразил Родион. В подобных диалогах он быстро терял терпение. – Будем действовать или как?

Малехов едва держался на ногах. Он уже почти перешагнул черту, за которой ждало полное безразличие, апатия. Упрямство пандорианцев его злило, он искренне считал, что выхода нет.

– От меня чего хотите? Не узнаю я этих помещений! И не в курсе, что там задумывал Русанов. Он со мной планами не делился!

– Нужен всеобщий опрос, – неожиданно заявил Егор. – Прямая связь между имплантами. Кто-то ведь в курсе, где находятся эти помещения? Тот же Метелин или как его там?!

– Если жив еще, – вздохнул Малехов. – Сами-то понимаете, о чем просите?

– Нас – пятьсот четыре человека! – напомнил Бестужев. – Что, с листком всех обходить? Я читал заметки Русанова накануне собственной имплантации. Он считает техническую телепатию допустимой и полезной!

Малехов задумал, затем все же кивнул:

– Ладно, сейчас попробую, – ему явно не нравилась затея Бестужева. – Дайте только с силами собраться, – попросил он. – Вы пока Щедрина найдите.

– Он-то нам зачем? – насупился Егор.

– А кто генератор запустит, если найдем лаборатории?

– Сами разберемся!

– Нет, парни, так не пойдет! Он первоклассный инженер!

– Егор, не тупи! – Бутов подошел, шепнул что-то на ухо другу.

– Ладно, найди его, я тут побуду – Бестужев присел на влажный от конденсата стеклобетонный блок.

Малехов вернул ему листок.

– Разверни и держи у меня перед глазами. Нет, чуть дальше. Да, вот так, хорошо… – Роман Степанович замер, его зрачки сузились, взгляд впился в схему.

Прямое соединение между имплантами – мысленная связь в рамках беспроводной сети – использовалось очень редко. Устройство чтения и передачи мысленных образов на Земле находилось под запретом, но Русанов законами пренебрегал. Он считал «сырую» технологию весьма перспективной и даже необходимой при освоении иных звездных систем. По его мнению, незначительная киборгизация человеческого мозга открывала широчайшие возможности – Егор хорошо помнил заметки, с которыми ознакомился накануне имплантации. Объединение знаний, обмен практическим опытом, разработка и внедрение мнемонических интерфейсов управления космическими кораблями и планетарной техникой, мгновенное оповещение всех жителей колонии в случае нештатных ситуаций – вот краткий, неполный список возможностей, которые планировалось реализовать на практике.

«Но технология действительно «сырая», – невольно подумал он, взглянув на Романа Степановича.

Малехова вдруг начало трясти. Пот выступил на лбу, вены вздулись, зрачки расширились. В убежище, помимо обычных звуков, возник и постепенно нарастал невнятный шум голосов. Прямое соединение рассудков вырвало колонистов из состояния апатии, неожиданный опрос сопровождался внешней, насильственной активацией их имплантов.

На Земле за подобные действия грозил пожизненный срок, но Русанов, основав поселение на Эриде, уже не обращал внимания на такие «мелочи», как международное право. По его прямому распоряжению импланты всех участников проекта «Прометей» были оснащены дополнительными программными модулями «техтелп», способными объединяться в сеть.

Лицо Малехова тем временем посерело.

Опрос пятисот человек исказил его сознание, прервал естественные процессы мышления, задействовал мозг в качестве нейрокомпьютера, отправляющего и обрабатывающего запросы.