Андрей Ливадный - Черная Луна

— Что будете заказывать, господин Бейкер?

Он вздрогнул. Его уже знали тут по имени и принимали за постоянного клиента, а он и не заметил того.

После суток напряженной работы, проведенных под леденящим душу надзором Джедиана Ланге, у него во рту было сухо и противно, словно туда нагадил древесный кот с Прокуса.

— Миртель… Двойной, не разбавляя… — ощутив новый прилив дрожи в кончиках пальцев, резко произнес он и, спохватившись, добавил, стараясь не смотреть в отсутствующее лицо официанта: — И дежурное блюдо…

«Нужно менять бар…» — с необъяснимой стыдливой тоской подумал он, глядя, как удаляется фигура в униформе фирменных цветов — черном, белом и желтом.

Кончики пальцев продолжали мелко и противно дрожать.

Анри еще не осознал, что муки совести, помноженные на страх, толкнули его по пути наименьшего сопротивления, за несколько месяцев молодой ученый вдруг постарел, стремительно превращаясь в неряшливого алкоголика, вступившего в обреченный поединок с зеленым змием.

Осознание этого было впереди. А пока верхом его желаний был хрустальный бокал с очень крепкой, прозрачной, как слеза, жидкостью, что уже нес к его столику проворный официант.

За несколько суток до этих событий Даша, совершенно измученная своим одиночным заключением, которое прерывалось лишь мелодичным позвякиванием бытового автомата, что доставлял ей еду, принялась за починку Хьюго.

Застывший в углу спальни робот-андроид казался ей последней ниточкой, что пролегла между ее прошлым и настоящим.

Порой ей казалось, что именно молчаливая, мертвая фигура Хьюго, что служил еще ее прадеду, удерживает ее сознание на хрупкой грани безумия.

На другой день после памятной беседы с Джедианом Ланге робота приволокли двое дюжих военных в форме мышиного цвета и, ни слова не говоря, поставили Хьюго в угол спальни, как огромного металлического истукана.

Действительно, на фоне своих современных собратьев, которых Даша успела заметить на улицах странного подземного города, пока ее перевозили из лабораторного комплекса на этот адрес, Хью выглядел как неуклюжий тотем каких-то идолопоклонников Его местами потускневший корпус из прочного сталепластика не покрывала искусственная пеноплоть, и вообще он больше походил на робота, а его нынешние собратья мало отличались от людей.

И все же для Даши он был не просто механизмом. Хьюго был для нее символом прошлого. Он и она — вот все, что осталось от испепеленного орбитальными бомбардировками Дабога, на подступах к которому колонисты впервые остановили армады Земного Альянса. Больше того, он был последним членом ее погибшей семьи.

Именно поэтому, когда, вооружившись тупым столовым ножом, который она не спустила в утилизатор отходов после обеда, Даша подошла к Хьюго, она почувствовала, как в душе шевелится щемящее чувство страха.

Она боялась, что он окончательно погиб и тогда тонкая ниточка в ее сознании лопнет. Именно поэтому она тянула с реанимацией андроида долгих две недели.

Сев подле робота, которого она развернула лицом к стене, Даша нашла на его спине тонкую, с волосок, щель, что описывала овал. Тупой пластиковый нож гнулся и никак не хотел подцеплять край защитного кожуха, под которым скрывалась контрольная панель.

Наконец ей удалось чуть приподнять крышку. Даша отложила измятый и изогнутый столовый нож, впившись в приподнятый край пальцами. Ломая ногти, она все же потянула ее, и кожух внезапно отскочил вверх, слетев с покрывшихся окислами фиксаторов.

Органы внешнего управления у Хьюго, как и у других дройдов, конструировались таким образом, чтобы простейшие операции по программированию и наладке мог произвести пяти — шестилетний ребенок.

«Вообще, довоенный мир был очень человечен…» — с необъяснимой тоской подумала Даша. Люди, брошенные на произвол судьбы на диких планетах, очень хорошо знали, что такое деградация. И еще они ценили такие понятия, как любовь и взаимопонимание. Трудности первых поколений сблизили их, одиночки попросту не выживали там, где каждый дюйм земли под ногами кричал о своей вопиющей чуждости.

Как следствие, очень немногим колониям удалось выжить, а уж развиться заново, сохранив и приумножив привезенные с собой знания, смогли лишь единицы. Но зато, вторично выйдя в космос после сотен лет нечеловеческой борьбы, они не кичились собственными достижениями, а разыскивали тех, кто не смог подняться над атмосферными шапками своих планет, и помогали им.

Хью как раз являлся характерным образчиком технологий тех лет. С виду обыкновенный, очеловеченный робот из металлопластика, но внутри, под пластинами невзрачного, потускневшего корпуса, он таил горький опыт множества поколений. Те, кто конструировал эту модель, знали не понаслышке о том, как погибали целые анклавы, утратив элементарные знания технологий. Сколько их было, потрясающих, страшных, обидных свидетельств, когда на планетах вдруг обнаруживали полностью вымершие колонии, техника которых казалась вполне исправной. Просто люди утратили знания о том, как управлять ею… Или, наоборот, сохранившиеся образцы машин, как электронных, так и механических, страдали одним неисправимым недостатком — однобокостью, малым набором доступных функций.

Чего стоила только одна колония на Эрлизе, которую нашли пустой, мертвой лишь потому, что сохранившиеся в процессе эксплуатации машины не годились для ведения активного сельского хозяйства в условиях крайней агрессивности местных форм растительной жизни. Джунгли Эрлизы, жадные до жизненных пространств, постоянно наступали, и поселение сколлапсировало, когда у людей не осталось ни сил, ни средств для постоянной расчистки территорий…

Так и вышло, что спустя сотни лет в заросших причудливым лесом ангарах обнаружили исправных шагающих роботов — мощнейшие машины, которые, израсходовав свой боезапас, не годились больше ни на что. Они не могли корчевать деревья, выдирать ядовитые корни лиан и перепахивать почву.

Поэтому возродившаяся промышленность передовых колоний была прежде всего ориентирована на человека и на те порой совершенно невероятные условия, в которые забрасывала людей злая судьба экспансивных переселений.

Хью повезло. Он попал в благополучную семью на благополучной планете, и за век своей машинной жизни реализовывал едва ли сотую часть заложенных в него возможностей. Он подрезал кусты и вытирал пыль с каминных полок, забавлял детей и водил автомобиль… Лицо Даши исказила недобрая улыбка. Те, кто запихнул ее сюда, очевидно, забыли, что несколько веков назад связка человек плюс робот была публично признана идеальной единицей для выживания. На любой планете и в любых условиях.