Андрей Ливадный - Черная Луна

Он встал, пошатнувшись от нового рывка ускорения.

Главный пост управления все еще боролся за целостность «Эммануила», но не все офицеры и операторы оказались в состоянии сохранить рассудок в том катаклизме, что потряс систему. Лишь единицы продолжали работать, большинство же, подавленные, бледные, ошалело смотрели, кто на датчики масс-детекторов, кто на экраны, не в силах заставить себя поверить, что это реальность, что это происходит именно с ними и до смерти, возможно, остался лишь миг…

Вербицкий, спустившись с мостика, рывком выкинул из кресла совершенно ошалевшего командира крейсера «Эммануил».

— Всем постам! — раздался по общей сети интеркома его голос. — Доложить повреждения!

Взглянув на фантасмагорические показания масс-детекторов, он вновь склонился к интеркому.

— Ходовым секциям — полная тяга! — приказал он. — Навигационный пост — коррекция по нулевому вектору сил! Выходим из воронки!

Возможно, для спасения корабля не хватало именно этого спокойного, уверенного в себе голоса командира

Подчиненные Вербицкого зашевелились, начали приходить в себя, словно к ним вернулись надежда и воля к жизни.

— Действуй! — Антон Эдуардович встал, уступая командиру корабля его место. — Потом! — отмахнулся он от виноватого взгляда офицера, а сам уже шарил глазами по секторам обзора, пытаясь определить в царящем вокруг содоме, кто уцелел, а кто нет.

— Связь с «Армагеддоном» во что бы то ни стало! — приказал он и тут же, склонившись к прибору широкой связи, произнес: — Всем кораблям, говорит флагман Элио «Эммануил»! Приказываю прекратить бой! Командирам — выводить корабли на периферию системы!

— Сэр, генерал Дорохов на связи!

У Антона вдруг потеплело на душе.

На экране возникло белое, как лист бумаги, лицо командира «Армагеддона», Антон приблизительно представлял, что сейчас творится в душе старого генерала. Немногим приходилось отдавать приказ на столь гибельный залп установки «Свет»…

— Дмитрий Алексеевич, молодец! — В голосе Вербицкого прорвались нотки уважения и сострадания. Дорохов хотел что-то сказать, возразить, но Антон остановил его жестом: — Перестань! Ты все сделал правильно! Слышишь?! Потом будем мучиться вместе, клянусь, а сейчас выходи из боя! Любой ценой вытащи «Свет» на периферию, ты понял?! Эти твари пережили залп, я видел своими глазами, семь штук как минимум!..

Дмитрий Алексеевич кивнул, очевидно, не в силах говорить…

— Сэр!.. — один из операторов повернулся к Вербицкому. — Наблюдаю всплеск низкочастотного поля! Кто-то всплывает из гиперсферы!

По спине Вербицкого прошел озноб.

Неужели все зря?!

Если это еще одна ударная группа со Стеллара, то их приговор будет коротким и окончательным.

— Следите за ним! — придя в себя, рявкнул он, садясь в кресло, которое уступил оператор.

Из гипера, почти у самой туманности, что расползлась раскаленными, сияющими клочьями на месте уничтоженной Черной луны, действительно появился бледный фантом космического корабля.

Антон Эдуардович подался к экрану, пытаясь опознать его контур, но тот оказался слишком мал, чтобы подпасть под категорию крейсера или фрегата, вообще, он был похож на…

Вербицкий не верил своим глазам.

Из глубин гиперсферы медленно всплывал «Хаппер-180», штурмовик-смертник времен Первой галактической…

«Я сошел с ума?.. — мелькнула в голове Антона вполне уместная в данной ситуации мысль. — Или это действительно „Хаппер“?!»

Корабль, что всплывал из пучины пространственной аномалии в самом эпицентре царящего в системе уничтоженной Черной луны хаоса, действительно был тем самым штурмовиком, который стартовал сутки назад со свалки планеты Кьюиг.

«Из огня да в полымя!..» — обреченно подумал Джой, разглядев тот хаос, что царил в равной степени как на мониторе масс-детекторов, так и на экранах обзора.

Он обернулся к Денису, желая что-то сказать, но в этот момент их призрак обрел достаточную материальность в метрике трехмерного пространства, чтобы стать игрушкой буйствующих тут после взрыва Черной луны сил.

Космические корабли, обломки, сбившиеся с курса, бесхозные ракеты, обугленные остовы истребителей, куски разорванных в клочья орбитальных конструкций, астероидные глыбы, вырванные с поверхности двух планет при их коротком, но разрушительном рандеву, — все это разлеталось в разные стороны, сталкивалось, меняло свои траектории, взрывалось…

Джой судорожно вцепился в астронавигационные рули, тщетно пытаясь удержать штурмовик от падения в одну из гравитационных воронок, куда стремились все менее капризные и потерявшие способность к управлению обломки.

Денис же, казалось, витал в этот страшный миг в каких-то эфемерных, не от мира сего мыслях…

— Да очнись же! — не выдержав поединка с упрямыми рулями, взревел Джой. — Нас сейчас разорвет к чертовой матери!

Денис, казалось, не слышал.

Он смотрел на обзорный экран, в стереообъеме которого семь непомерно раздутых, отливающих напряженным голубоватым сиянием шаров рыскали среди обломков, жадно пожирая вещество.

Это были они…

Мгновенный брошенный по сторонам взгляд поведал Денису о разыгравшейся тут трагедии намного больше, чем любой рассказ о событиях.

Он видел очевидный для древнего существа факт, понимание которого оказалось дополнено вполне современными знаниями Дениса Велехова.

Люди вступили в схватку с Древней Чумой и проиграли. Даже аннигиляция планеты не смогла остановить существ, чья история восходила к первым катастрофическим секундам жизни Вселенной.

Рука Дениса машинально утопила клавишу широкой связи.

На несущие частоты тут же ворвался хаос докладов, выкриков, приказов — всего, что составляет последнее «прости» при массовой гибели космических кораблей.

Велехову слишком хорошо был знаком такой хаос сообщений. Он отзывался болью в памяти и стылым холодом поражения в груди.

На левом траверсе штурмовика огромный крейсер натужно выходил из гибельной спирали, пытаясь вырваться на периферию системы. Вслед за ним, откровенно плевав на гравитацию, лениво плыл прайд распухших, обожравшихся обломками существ, которым Денис до сих пор не смог подобрать адекватного названия.

Древние обозначили их простым и емким термином «Предтечи» — по крайней мере, мозг Дениса провел именно такую аналогию для нечеловеческой словоформы…

Справа от «Хаппера» неистово пылала истекающая красным тепловым излучением бесформенная туманность, образовавшаяся на месте сгоревшей в пламени аннигиляции Черной луны.

Это догорали остатки составлявшего ее вещества.

Достаточно, чтобы энтрифаги пришли в себя…

— Держи курс! — очнувшись от наваждения, приказал он, хватаясь за рычаги бомбометания.