Андрей Лазарчук - Предчувствие: Антология «шестой волны»

— Это неправда.

— Конечно. Хотя звучит вполне убедительно, согласитесь. Какая шикарная фотография могла бы украсить первую полосу!

Остер не выдержал и рассмеялся. Несмотря на все странности, девушка ему нравилась; однако нужно было держать себя в руках.

— Вы уходите от ответа.

Джулия вздохнула, смиряясь с его занудством.

— Вы можете привести меня к рыбе Доджсона. Вы это хотели услышать?

Остер смутился.

— Да, я… Я бы мог догадаться, — хотелось спросить, зачем ей понадобилась рыба, не просто же из любопытства, но он так и не решился. Собственная неуверенность бесила.

Остер до боли прикусил губу Ехидно и грубо спросил:

— А почему я должен вести вас к рыбе?

— Наверное, потому, что я знаю, как её увидеть, — пожала плечами Джулия.

— Что? — переспросил Остер. — Но… — он замотал головой. — Глупости! Её нельзя увидеть. Её природа исключает визуальное наблюдение — можно только зафиксировать проявления при помощи некоторых приборов…

— Нужно правильно смотреть, — перебила Джулия. — Все важные вещи заметны только краешком глаза. Так что иногда неплохо взглянуть на мир через стереоочки. Получается, что на всё глядишь вроде как под углом.

— И мир выходит более объёмным, — съязвил Остер. — Чушь.

— Но что мешает попробовать? Не вежливо отказывать девушке, которая вас только что спасла.

Остер нахмурился. Совершенно не хотелось делить рыбу Доджсона с кем-то ещё, даже с Джулией. Но, как ни крути, она права: он ей обязан.

— Хорошо, — буркнул он. — Только не путайтесь под ногами.

Он смутился, представив, как глупо это прозвучало. Интересно, почему сверчки на неё не подействовали? Наверное, из-за очков. Сквозь цветные плёнки всё воспринимается иначе, и свет фонариков на брюшках получается искажённым и ослабленным. Но считать, что это поможет увидеть рыбу Доджсона, глупо. Или нет? Если предположить, что рыба невидима потому, что неправильно отражает свет…

Джулия сняла очки и повесила на воротник, зацепив картонной дужкой. В полумраке туннеля её большие глаза чуть блестели. Остер отвёл взгляд и достал из сумки сложенную вчетверо карту. Не без труда отыскал место, где они находились (синяя обмотка кабелей — значит, «Единая телефонная», номер по схеме, номер ответвления…): на плане это была лишь тоненькая чёрточка. К счастью, туннель тоже выходил к Большой Трубе, — далековато от лодки, но возвращаться в кишащий сверчками проход было рискованно. Остер махнул рукой в сторону сгущающейся темноты:

— Нам туда.

Он, не оглядываясь, зашагал прочь от стрекочущего туннеля. Джулия неслышно пошла следом.

Проход заканчивался широкой вентиляционной шахтой. Когда-то её перегораживала решётка, но сейчас остались лишь ржавые лохмотья, густо заросшие мхом. Огромный, в два человеческих роста, вентилятор застыл намертво. Остер и Джулия протиснулись меж тяжёлых лопастей и наконец вышли к своей цели.

Большая Труба напоминала грязный канал, уместный скорее в Венеции, чем под землёй. Арочный потолок пересекали трубы, скалившиеся обломками грязных сталактитов. С проволочных растяжек свисали пучки электрических кабелей, похожих на мохнатые тропические лианы. По ним бесконечными вереницами ползли сверчки — будто в преддверии праздника Трубу украсили яркими гирляндами. То и дело насекомые падали в воду и гасли, барахтаясь в слабых волнах.

Кирпичная набережная была настолько узкой, что кое-где приходилось идти, прижимаясь спиной к скользким стенам. По краю тянулись железные перила. Местами они обрывались и, выгибаясь спиралями, уходили в воду. Кто пользовался этими лестницами, Остер не знал. С год назад он нашёл неподалёку круглый стеклянный аквариум размером с футбольный мяч, с приделанным сбоку обрывком гофрированного шланга. По всем приметам это был водолазный шлем, однако он не подошёл бы и ребёнку. Спустя три месяца Остер наткнулся на изодранный в хлам ботинок со свинцовой подошвой — величиной под стать шлему. К счастью, за всё время, которое он исследовал подземелья, похитить лодку никто не пытался. И сейчас она покачивалась на волнах там, где её оставили, крутобокая, похожая на толстого тюленя. Внутри копошился пяток сверчков.

Остер спустился по торчащей из стены железной лестнице, подтянул лодку к берегу и помог Джулии забраться в неё. Некоторое время они отлавливали незваных пассажиров. Лодка опасно раскачивалась, грозя перевернуться, но Остер не хотел плыть в компании насекомых. Достаточно общества Джулии. Он покосился на девушку — та сидела на носовой скамейке и, чуть перегнувшись через борт, водила рукой по воде, словно что-то писала.

— Будьте осторожны, — предупредил Остер. — Пока какой-нибудь крокодил не решил проверить, что здесь происходит.

Джулия повернулась с насмешливым недоумением.

— Думаете, крокодилы — самое страшное, что живёт в этих водах?

— Совсем нет, — вздохнул Остер, берясь за вёсла.

Он прекрасно помнил вчерашний случай. Действительно, здесь водятся твари пострашнее. И Остер с Джулией ищут, быть может, худшую из них.

Он вывел лодку на середину канала. Вскоре впереди замаячила арка — вход в подземное озеро. Течение усилилось, и Остер отложил вёсла. Уровень Большой Трубы был немного выше — вода на границе кипела белой пеной в маленьком водопаде.

— Держитесь крепче, — предупредил Остер. — Мы приплыли.

Под неожиданно усилившийся стрекот сверчков лодка устремилась к арке.

Нанесённый ливнями мусор прибило к стенам, и круглая поверхность озера очистилась. По смоляной ряби метались зелёные блики. Чуть выпуклый низкий потолок напоминал крышку — как будто Остер смотрел изнутри котла. Лодка покачивалась на поднятых вёслами волнах, и Остеру на мгновение почудилось, что его суденышко — один из кусочков, плавающих в кипящем супе. А где-то в глубине ходит главная часть этого блюда — рыба Доджсона.

Остер расчехлил доску, опустил в воду катушки. Джулия с интересом смотрела на эти приготовления. Остер, стараясь не обращать внимания на девушку, расставил магниты. Одна клетка осталась пуста: груша, наверное, до сих пор валяется под столиком в кафе. О том, как фигурки вели себя ночью, лучше было не вспоминать. Остер строго взглянул на моржа и погрёб к середине озера.

Отплыв подальше от тоннеля, он поднял вёсла и взглянул на доску. Заломило шею, и Остер понял, что напрягает мышцы, пытаясь защититься от глаз Джулии, устремлённых в затылок. Казалось, под этим взглядом рациональность Остера раскрывается, как ребристая раковина. Остер дёрнул плечом, стряхивая наваждение, и посмотрел на доску. Магниты не двигались, и проволока не отзывалась ни малейшей дрожью. Либо рыба Доджсона ушла из озера, либо ослабло магнитное поле. Ведь именно груша, вспомнил Остер, двигалась в ответ на перемещения рыбы. Он чуть поправил моржа, подвинув его ровно на середину клетки.