Джин Кавелос - Закат Техномагов: Заклиная Тьму

Гален пристально посмотрел на Блейлока.

— Когда ты закончишь с ней, ты встретишься с Херазад, и вы согласитесь отпустить меня отсюда для того, чтобы я убил Мордена, Элизара и Разил. Вы имплантируете в мое тело устройство, способное чувствовать исходящую от меня магическую энергию. Если однажды излучение прекратится, если Тени снова отключат мой биотек, то это устройство убьет меня и всех, находящихся поблизости. Как именно сконструировать устройство — думай сам. Оно должно быть достаточно простым. Наличие такого устройства сводит на нет ваши аргументы против моего отлета.

Впервые Блейлок не нашелся, что ответить.

Гален вышел из обожженной комнаты, унося с собой мысли об уничтожении. Наконец-то он мог двигаться вперед.

Гален собирался в путь. Перебирал вещи. Те, что могли ему пригодиться, положил в саквояж. Те, которые, по его мнению, могли оказаться полезными для тех, кого он покидал, сложил в пластиковую коробку. Все остальное выкинул в мусор. Перекладывание вещей помогало ему сохранять спокойствие и сосредоточенность. Одновременно с этим он продолжал выполнять свои упражнения и, поэтому, не мог думать ни о чем постороннем, только о том, что делать с той или иной вещью.

Вещей, стоящих того, чтобы оставить их здесь, оказалось немного: несколько чистых инфокристаллов; кое-что, что могло бы пригодиться в исследовательской работе; пара его собственных мелких изобретений; шарф; флакон с прахом. Возможно, Блейлок сумеет найти место, подходящее для того, чтобы развеять ее останки, и те, из второго флакона, который Гален скоро получит.

Гален отогнал от себя эти мысли. Здесь не должно остаться никаких следов его заклинаний, выведенных им базовых постулатов, результатов исследований биотека, добытых им сведений о Тенях и файлов, переданных ему Бурелл и ее дочерью. Все эти знания он носит в себе, и они умрут вместе с ним.

Вытащил из угла шкафа посох. Глянцевито-черный, длиной около четырех футов, с филигранно выточенными контурами, он удобно лежал в руке Галена: теплый, гладкий, отлично сбалансированный. Гален воспринимал его почти как еще одну руку. Там, куда он направляется, посох ему не пригодится. Посох надо оставить в безопасном месте, он запрограммирован на самоуничтожение в случае смерти хозяина.

Положил посох на кровать, отдельно от остальных вещей. Посох подарил ему Элрик, когда он стал техномагом. Гален смотрел на посох, не в силах оторвать взгляд, его начал бить сильный озноб. Он скрестил на груди руки и принялся раскачиваться взад-вперед.

Пришло сообщение от Блейлока. «Немедленно приходи в комнату Гауэна» .

Элрик посвятил жизнь его обучению, и предъявлял к своему ученику самые высокие требования. И планку эту он не снижал никогда, потому что был не первым учителем Галена, причем тот, прежний учитель, отверг необходимость контроля и совершил убийство.

Снова пришло сообщение от Блейлока. «Гален» .

«Иду» , ответил Гален.

Он не заслуживал того, чтобы Элрик тратил на него столько сил, не заслуживал любви Элрика. Элрик учил его порядку и контролю, но Галена тянуло к тому, чему учили его биологические родители — к хаосу и уничтожению.

Он снова заставил себя отвлечься от этих мыслей, прервал сборы и вышел из комнаты. Коридоры были запружены народом, маги взволнованно обсуждали события прошедшей ночи. Гален шел, смотря себе под ноги, сосредоточившись на ритмичном стуке шагов, считая их. Кое-где голоса звучали гневно, но Гален изо всех сил старался не прислушиваться. На двадцатом шагу кто-то схватил его за плечо. Мойстро.

— Мои соболезнования, — произнес Мойстро своим сильным голосом. — Элрик был великим магом.

— Извини, — ответил, не останавливаясь, Гален.

Зачем Блейлок звал его? Возможно, Гауэн сложил вместе части мозаики и обо всем догадался? Быть может, Блейлок хотел, чтобы он помог Гауэну принять этот факт и смириться. Хотя, если Гауэн узнал правду, принять ее будет для него нелегко. Гален не знал, что можно сказать, чтобы утешить Гауэна. Никакого утешения здесь не было, и быть не могло.

Большая дыра, прожженная им в двери комнаты Гауэна, была занавешена изнутри матерчатой занавеской. Похоже на балахон. Гален нажал на дверной звонок, но не услышал ни звука. Стукнул в дверь, откинул висевший на ней балахон и пролез в дыру.

Блейлок стоял у кровати Гауэна, в ногах, спиной к Галену.

— Я хочу, чтобы ты перенес тело в переднее хранилище, — произнес Блейлок. — Мы совершим обряд для обоих.

Гален не мог понять, к кому обращается Блейлок, и о чьем теле шла речь. Он что, собирался отослать Элрика на другую сторону вместе с Цирцеей? Это было неприемлемо. Подошел ближе.

— Что ты…

На кровати лежал Гауэн, по его белой ночной рубашке расплылось красное пятно. Гауэн всего пару секунд видел лишенное имплантантов тело Келла до того, как Блейлок приказал ему отвернуться. Он видел разрезанные от плеч до самых кончиков пальцев руки Келла, кожа вокруг ран была вывернута, и было хорошо заметно, что биотек был аккуратно извлечен оттуда. Видел ладони, похожие на два огромных инопланетных цветка: кожа с ладоней, больших, указательных и средних пальцев была снята и вывернута наружу, подобно лепесткам цветка, мускулы аккуратно разрезаны, в глубине ран виднелись тонкие кости.

Гауэн был целителем, знатоком человеческого тела, знал в совершенстве, как обращаться с ним и отдельными его системами. Его работа была чуть менее аккуратной, нежели работа Элизара, несомненно, из-за того, что на самом себе проделывать подобное было несравнимо труднее. Гауэн лежал на спине, и Гален не мог видеть, сумел ли он выдрать биотек оттуда, но по большому пятну крови на простыне можно было догадаться, что он, по крайней мере, начал работу над позвоночником и черепом.

Одна золотистая прядь биотека лежала подле его изуродованных пальцев, другие, испачканные кровью, с приставшими к ним остатками тканей, бесформенной кучкой валялись около комода, будто Гауэн отшвыривал их подальше от себя.

Если бы Гален не допросил Цирцею в его присутствии, Гауэн до сих пор ходил бы в розовых очках, верил бы во все, что ему говорили относительно происхождения и сущности биотека. Надеялся бы на то, что однажды на него снизойдет великое озарение, и он сможет соединиться с биотеком и с самой Вселенной.

Гален позволил себе выплеснуть гнев, пытал Цирцею до тех пор, пока она не заговорила. В результате Гауэн узнал правду: биотек не являлся неким великим благословением, полученным ими от некоего Бога, не вел их ни к какому озарению. Биотек, напротив, был чумой, которой Тени заразили их, и тянул магов во тьму.

Куда бы ни направился Гален, он нес с собой смерть.