Джордж Алек Эффинджер - Один

То был день первый, год тридцатый, годовщина отлета доктора Лесли Джиллета с Земли. Он стоял в одиночестве у иллюминатора и смотрел в пустоту гиперпространства. В то утро показания приборов сообщили ему о том, что корабль со своим одиноким пассажиром еще до наступления времени сна приблизится к звездной системе. Джиллет не помнил названия этой звезды, она была лишь номером в каталоге. Он давно уже потерял к ним интерес. В первые годы, когда Джессика еще была с ним, он с нетерпением просил компьютер показать, в каком месте ночного неба Земли находится каждая из звезд. Им доставляло большое удовольствие изучать вблизи звезды, которые входили в крупные созвездия. Потом это прошло. После того как они посетили несколько тысяч звезд, им стало уже не так интересно. После того как они открыли еще больше планет, им почти наскучили эти поиски. Почти. У супругов Джиллет еще оставалось достаточно любознательности ученых, которая заставляла их продолжать полет все дальше и дальше от места старта.

Но теперь прежнее любопытство исчезло. Не дожидаясь, когда электронный штурман выведет корабль в нормальное пространство, он повернулся и вышел из рубки. Незачем заниматься поисками обитаемых планет прямо сейчас. Уже поздно, и это можно отложить до завтра.

Вместо этого он покормил кота. Набрал на панели код и вынул кошачий ужин из окошка доставки.

— Вот тебе, — сказал Джиллет. — Ешь и будь доволен. Мне хочется немного почитать перед сном.

Направляясь к своей каюте, он почувствовал слабое дрожание пола и стен, которое означало, что корабль вернулся в реальное пространство. Корабль не нуждался в указаниях Джиллета; компьютер уже выбрал безопасную и удобную орбиту, основываясь на размерах и характеристиках звезды. Планеты, если они есть, и утром будут на своих местах, терпеливо ожидая, когда доктор Джиллет их обследует, классифицирует, даст им названия, а потом покинет.

Конечно, если не найдет на них жизнь.

Найти жизнь — это была главная цель их путешествия. Они стартовали, будучи полными энтузиазма исследователями: доктор Лесли Джиллет, тридцати пяти лет, уже известный автор научных статей и преподаватель теоретической экзобиологии; его жена Джессика Рейд Джиллет, возглавлявшая факультет биохимии в крупном университете одного из штатов Центрального Запада. Они были женаты одиннадцать лет. Решение отправиться в полет пришло к ним после гибели их единственного ребенка.

Теперь они мчались сквозь космос к дальним границам галактики. Земное солнце исчезло из виду очень давно. Экзобиология, о которой оба супруга размышляли, писали и спорили дома, по-прежнему оставалась теорией. Побывав в сотнях звездных систем, на тысячах пригодных для жизни планет, они не обнаружили никаких форм жизни, даже самых примитивных. Лабораторное оборудование десантного катера с убийственным постоянством приносило один и тот же ответ, наполняющий душу разочарованием: жизнь отсутствует. Мертвое, бесплодное небесное тело. Год за годом галактика оставалась для супругов Джиллет огромным царством бесчувственных скал и пылающего газа.

— Ты помнишь, — однажды спросила Джессика, — что говорил нам старик Хейден?

Джиллет улыбнулся.

— Я любил втягивать его в споры, — ответил он.

— Он однажды сказал мне, что мы, возможно, найдем какую-нибудь жизнь, но найти разумную жизнь у нас не больше шансов, чем у снега уцелеть в аду.

Джиллет с удовольствием вспомнил тот спор.

— А ты обозвала его терра-шовинистом. Мне это понравилось. Ты совершенно случайно дала название целой новой категории фанатиков… Мы считали его замшелым пнем. А теперь кажется, что он был слишком большим оптимистом.

Джессика стояла за спинкой кресла мужа и читала, что он пишет.

— Как ты думаешь, что сказал бы Хейден, если бы знал, что мы совсем ничего не нашли?

Джиллет обернулся и посмотрел на нее.

— Я думаю, он был бы разочарован. И удивлен.

— Это не то, чего я ожидала, — сказала она.

Полное отсутствие даже простейших форм жизни сначала раздражало, потом озадачивало, потом стало пугать. Вскоре Лесли Джиллет, который всегда старался отделять свои эмоции от логики, вынужден был признать, что приходит к выводам, которые противоречат всем математическим предсказаниям, когда-либо сделанным человеком или машиной. В рубке висел в рамке лист кальки, на котором тонким курсивом были написаны буквы и цифры:

Это была формула, выведенная десятки лет назад для определения примерного числа развитых технологических цивилизаций, которые человек может надеяться встретить в своей галактике. Переменным этой формулы давали реалистичные значения, соответствующие уровню научной мысли того времени. Величина N определяется семью коэффициентами:

R 0 — средняя скорость образования звезд в галактике (приписанное значение — 10 в год);

f p — процент звезд, имеющих планеты (около ста процентов);

n е — среднее число планет в каждой звездной системе, с пригодной для жизни средой (его приняли за единицу);

f l— процент тех планет, на которых действительно развивается жизнь (около ста процентов);

f j— процент тех планет, на которых развивается разумная жизнь (десять процентов);

f c — процент тех планет, на которых существует развитая техническая цивилизация (десять процентов);

L — продолжительность существования промышленной цивилизации (по оценкам — десять миллионов лет).

Эти цифры дали для N — количества развитых цивилизаций в галактике Млечный Путь — такой прогноз: десять в шестой степени. Миллион. Супруги Джиллет лелеяли в душе эту формулу на протяжении всех первых лет разочарований. Но они искали не развитые цивилизации, они искали жизнь. Любую форму жизни. Спустя примерно шесть лет после отлета с Земли, Лесли и Джессика бродили по сухой песчаной поверхности холодной планеты, вращающейся вокруг маленького, холодного солнца.

— Я не вижу никаких развитых цивилизаций, — сказала Джессика, нагнулась и стала ворошить пыль тяжелой перчаткой своего скафандра.

— Никаких, — согласился ее муж. — Не видно ни одного киоска с гамбургерами.

Небо было цвета рыжеватого пурпура, и Лесли не нравилось слишком часто смотреть на него. Он опустил глаза, наблюдая, как Джессика роется пальцами в безжизненной пыли.

— Знаешь, — сказала она, — эта формула утверждает, что каждая система должна иметь, по крайней мере, одну планету, пригодную для жизни.

Джиллет пожал плечами.