Андрей Ливадный - Роза для киборга

— Вот сволочь! Да он свихнулся!

— Кто? — Герд растерянно наблюдал, как управляющие панели пульта одна за другой блокируются автоматикой.

— Компьютер, кто же еще! — вне себя заорал Сергей. — Этот болван вошел в боевой режим!

Герд не успел ответить, — что-то сверкнуло за прозрачными стенами диспетчерского купола, и они увидели, как от центрального здания космопорта в иглолет ударил лазерный разряд.

АИГ-74 окутался черно-оранжевым облаком взрыва и развалился на части. Дождь горящих обломков, вперемешку с грузовыми контейнерами, обрушился на окраину города, уродуя стены близлежащих зданий.

Батарея противокосмических орудий, смонтированная на вершине порта, внезапно повернулась, и сеть лазерных лучей накрыла многополосную трассу автобана, кольцом огибавшую посадочные поля…

Это были те же самые огни… Маленькие, манящие точки в бездонном океане тьмы… Холод. Ветер. Планета удалялась от звезды, в мрак космической ночи. Он шел, едва передвигая ноги. Вокруг на сотни километров один лишь хаос толстых, обледенелых ветвей. Под ногами толстый, хрустящий ковер ломкой листвы. Никаких признаков жизни…

Изредка среди деревьев ему попадались дома. Они казались мертвыми: герметичные двери закрыты, свет погашен, и лишь на крышах горят искры габаритных сигналов. Так будет еще много месяцев, пока планета не повернет к солнцу…

Боль становилась невыносимой. Она пронзала каждую клетку измученного тела, и все же он шел. Прочь от запечатанных домов, обледенелых ветвей и криогенных камер, к огням космопорта, среди которых его острый взгляд различал силуэты космических кораблей.

Вот они…

И вдруг он понял: это воспоминания. Мозг пронзила острая боль. Это другой космопорт, другая планета… Воспоминания наслаивались на реальность, а реальность тонула в глубинах памяти… Ему стало страшно. Он боялся возвращения снов в холоде анабиозной ячейки.

Он хотел жить, но не знал, как это делать…

Сигнал интеркома застал Ирму в каюте.

— Да, капитан? — она поправила прическу и отодвинулась от рабочего стола, чтобы попасть в фокус видеокамеры.

Лицо Антона Шефнера выглядело озабоченным, но свежим. «Наконец-то он выспался», — подумала Ирма, пока он говорил.

— Хорошо, я поняла. Уже иду.

Патрульный крейсер «Поллакс» был одним из самых больших кораблей флота Звездного Патруля, но внутри этого не ощущалось. Его проектировщики очень хорошо понимали термин «функциональность» и в погоне за этим качеством оставили людям слишком мало места. На борту находилось двести человек, но лишь четверть из них работали постоянно — остальные спали до возникновения чрезвычайных обстоятельств, экономя драгоценный ресурс систем жизнеобеспечения.

Внутри крейсер поражал обилием аппаратуры, которая занимала девяносто процентов его объема. Настоящий электронно-механический мир, совокупная мощь которого исчислялась десятизначными цифрами. Он был способен зажечь или погасить звезду, стерилизовать любую из планет или, наоборот, наполнить ее жизнью. Потомок боевых крейсеров отгремевших войн, он нес на борту интернациональный экипаж и был одним из гарантов мира.

Ирма уже давно привыкла к низким потолкам, тесным отсекам и постоянному бормотанию работающих машин, поэтому узкий коридор палубы «Ц», по которому она шла, выглядел в ее глазах вполне заурядно и казался не самым худшим местом «Поллакса». Свернув в боковой проход, она остановилась перед массивными створами модульного люка и прижала ладонь к светящейся пластине, размышляя о том, как проведет предстоящий отпуск.

Вокруг змеились трубы и кабели, пол под ногами заметно вибрировал от мощного гула расположенных под ним механизмов. В потолке коридора зияли дыры вертикальных шахт, из которых тянуло горячим воздухом.

«Ирма Дитрих. Медицинская служба, — высветил экран. — Доступ разрешен».

Бронированный люк раскололся на четыре сегмента, и она вошла в святая святых «Поллакса».

По обе стороны прохода мягко вспыхнули цепочки голубых ламп, осветив прозрачные колпаки криогенных камер. Вид ста пятидесяти обнаженных мужчин уже давно не смущал лейтенанта Дитрих. Она пошла вперед, изучая показания датчиков и изредка поглядывая на знакомые лица.

Дойдя до сто двадцатой ячейки, она выдвинула кнопочный пульт, проверила жизненные показатели и нажала несколько клавиш. Внутри пластикового кокона заклубился молочно-белый пробуждающий газ, оттеняя короткую надпись: «Глор О’Тейлор. Галакткапитан».

Ирма облокотилась о консоль управления, ожидая окончания процесса. Ее взгляд рассеянно блуждал по полутемному залу, изредка задерживаясь на смутных фигурах, похожих на восковые куклы в стерилизующем ультрафиолете голубых ламп. Многие из них были молоды, хотя пришли на «Поллакс» одновременно с ней. Лейтенанту Дитрих недавно исполнилось сорок пять, и она не завидовала их юности, застывшей под колпаками криогенных камер. Невелика радость — погибнуть молодым… Ирма читала, что много веков назад на Земле уже существовал прототип Патруля — некая Организация Объединенных Наций… Но что значат проблемы одной планеты по сравнению с целой Галактикой, где сто семьдесят населенных миров, и далеко не на всех гарантируются элементарные права Разумных Существ…

…Колпак криогенной камеры отскочил вверх и вбок, удерживаемый двумя штангами. С шипением улетучился пробуждающий газ. Глаза Глора были открыты.

— Холодно… — едва слышно прошептал он.

Ирма склонилась к пульту, и в плечо галакткапитана вонзилась игла инъектора. Постепенно его кожа начала розоветь, он шевельнулся, стряхивая оцепенение сверхглубокого сна, и сел, ухватившись за поручни пластикового ложа.

— Привет, Дитрих…

— Ты забыл добавить «лейтенант». Как самочувствие?

Глор окинул взглядом ближайшие камеры. Все его подразделение пребывало в гиперсне.

— Читала «Живых трупов» Уинсберга? — спросил он, протягивая руку к шкафчику с одеждой.

Дитрих повернулась к приборам, пряча улыбку.

— Как нога?

— Да ничего… — Глор присел. — Вроде гнется. — Он затянул молнию черной униформы и выпрямился. На плече галакткапитана красовалась эмблема — голова Эреснийского скарма, сжимающая в пасти раздавленного боевого робота. Ниже короткая надпись: «ТРАЙ».

— Что у нас? — спросил он, закрывая колпак криогенной камеры.

Ирма повернулась.

— По-моему, вызов с Диона, — ответила она. — Антон не любит распространяться, ты же знаешь. Точно могу сказать одно — мы в «гипере» и несемся как угорелые.

Глор вспомнил теплые пляжи, зелень парков и высотные рестораны. Самая зеленая и мирная планета сектора…