Сергей Стоян - Разочарованная вселенная

Первым делом Андрей отключил маяк-передатчик — в его работе теперь не было никакого смысла. Затем с помощью пульта дистанционного управления, захваченного с собой из ходовой рубки, развернул манипуляторы, поддерживающие зонд, таким образом, чтобы открытый приборный отсек оказался напротив специального отверстия в боковой стенке ангара. Еще пара команд с пульта, и из отверстия появился гибкий, суставчатый шланг с подобием распустившегося цветка на конце и плавно потянулся к зонду. Когда до зонда оставалось несколько сантиметров, в середине его приборного отсека открылась ребристая диафрагма, приняв внутрь себя это цветастое щупальце, которому казалось только этого и надо. Световая индикация на приборной панели зонда резко изменилась, откровенно порадовав Андрея своим узором, который недвусмысленно говорил о том, что связь между компьютером грузовика и шиной данных записывающего устройства зонда успешно установлена.

У Андрея возникло непреодолимое желание тут же дать команду на считывание информации и по данным индикации убедиться, что процесс пошел, а уже потом отправиться в рубку. Но он все же решил этого не делать — мало ли какой сбой может возникнуть в процессе передачи. Надо находиться за пультом, чтобы при необходимости оперативно вмешаться.

Теперь для того, чтобы вернуться наверх, Андрей решил воспользоваться лифтом. Несколько секунд, проведенных в нем, показались неправдоподобно долгими. Наконец, ввалившись в рубку, Андрей уселся за пульт, но почему-то не торопился отдать команду на считывание информации с зонда. Он вдруг понял, что испытывает чувство, подобное страху. Ведь в принципе каждый из нас часто придерживается «страусиной политики» — предпочитая лучше не знать о неприятностях до тех пор, пока не замечать их станет совсем невозможно. И сейчас ему предстояло одним движением вытащить голову из песка и оказаться один на один с суровой реальностью происходящего. Информация, находящаяся в зонде, была последней надеждой получить объяснение, возможно, не трагической сути событий. Любой другой поворот, в том числе даже полное отсутствие какой-либо информации, приводил опять к мучительному процессу принятия решения на основе недостаточного количества фактов. И наверняка, независимо от него, еще к долгим дням неизвестности и переживаний.

Прислушавшись к своему внутреннему голосу, Андрей понял, что сейчас практически уверен в бесполезности затеи с зондом. Проснувшийся жизненный опыт с возмущением заявлял, что глупо даже надеяться на решение сложных глобальных проблем космического масштаба такими методами.

Разыгравшиеся чувства повергли его в некоторое оцепенение, но холодный, расчетливый рассудок взял свое. «Уж не начинаю ли я сходить с ума? — подумал Андрей. — Очевидно, это следствие напряжения последних дней и свалившегося неожиданно одиночества. Вот сейчас считаю данные с зонда и, что бы там ни было, приму успокоительное и завалюсь спать». Сам, слабо веря в осуществимостъ этой идеи, он дал компьютеру команду считать информацию.

Казалось, пульт управления прыгнул ему навстречу. Не готовый к такому его поведению, Андрей сильно ударился головой и теперь лежал на полу ходовой рубки, раздавленный навалившейся перегрузкой. Хаотичная вибрация сотрясала стены. Еще один мощный удар потряс рубку. Освещение погасло, но тут же включилось слабое — дежурное. Заголосил, словно очнувшись, бортовой компьютер: «Внимание! Опасность! Разгерметизация отсека. Необходимо принять срочные меры. Внимание! Опасность…»

Перегрузка отпустила. Голова гудела, из разбитой губы сочилась кровь, наполняя рот характерным вкусом. Трудно было сосредоточиться, больше всего мешали истошные вопли компьютера. Андрей попытался добраться до пульта, но голова закружилась, и он снова упал. «Только не сотрясение мозга», — думал он. Со второй попытки ему наконец удалось отключить звук. Стало значительно легче соображать. Теперь только главный экран компьютера продолжал моргать красными надписями, зловеще озарявшими полумрак ходовой рубки. О причинах происшедшего можно было еще гадать, а вот смысл был предельно ясен — грузовой корабль СТ-500 класса «Титан» прекратил свое существование…

Командир разведывательного корабля только что передал дежурство по ходовой рубке штурману. При полномасштабном исследовании новой планеты непрерывные дежурства одного из членов экипажа в ходовой рубке были строго обязательны. Сам же решил перед положенным отдыхом зайти в научный отсек. Там уже вторые сутки практически без отдыха научный состав экспедиции, включавший планетолога, врача и биохимика, позабыв про еду и сон, изучал данные, получаемые с отправленных на планету автоматических разведывательных модулей.

Планетолог сидел за экраном анализатора, а вернее, буквально подпрыгивал от возбуждения. Врач и биохимик склонились над какой-то распечаткой и бурно обменивались мнениями, тыча в нее пальцами. Видимо, их мнения не совсем совпадали, поэтому в пылу спора они уже начали слегка переходить на личности, используя для доказательства своей правоты весьма косвенные данные об умственных способностях и уровне знаний оппонента. Такие взаимоотношения между ними были не новостью, ситуация усугублялась тем, что области знаний, в которых они работали, сильно пересекались, и каждый, будучи по натуре лидером, требовал от другого безоговорочного согласия со сделанными им передовыми умозаключениями. Но оба были отличными специалистами и имели чувство меры, поэтому и летали вместе уже несколько лет, даже не задумываясь о таких глупостях, как психологическая совместимость экипажа.

На вошедшего командира никто не обратил ни малейшего внимания. Оценив ситуацию за столом биологов как критическую, он решил их не трогать, дабы не быть втянутым в дискуссию, так как, похоже, близился момент, когда, исчерпав все доводы, они начнут искать третьего, который их рассудит. А перед этим будут долго и нудно излагать ему суть проблемы, этот процесс в планы командира никак не входил. Поэтому, подойдя к планетологу, он потихоньку спросил:

— Как дела, Ник? Есть что-нибудь новенькое?

Застигнутый врасплох планетолог еще секунду смотрел на него отрешенным взглядом, очевидно, додумывая какую-то мысль, потом взорвался:

— Это феноменально, шеф! Если бы я не был уверен в нашей навигационной системе, я бы точно дал на отсечение чью-нибудь конечность, что это, — он ткнул пальцем в экран. — Земля!

— Ну-ну, Ник, только не надо впадать в эйфорию и терять бдительность — плохая примета.

Говоря это, он обращался не столько к Планетологу, а, скорее, к самому себе. События последних дней и впрямь способствовали возникновению самых радужных надежд и перспектив. Обнаруженная ими в режиме свободного поиска планетная система имела в своем составе всего три планеты, вращавшиеся вокруг звезды — голубого гиганта. Две из них оказались безжизненны, так как их орбиты находились слишком близко к звезде, в результате чего они походили скорее на обугленные, потрескавшиеся головешки. Зато третья была цветком, истинным оазисом и мечтой, если не поэта, то уж космонавта-разведчика — это точно. Конечно, обязуясь спутать ее с Землей, планетолог несколько преувеличивал, но суть и значимость открытия передавал точно.