Андрей Ливадный - Мишень [авторский сборник]

За этими рваными, горькими мыслями Олег не заметил, как добрел до уплощенной вершины холма. Остановившись, он с удивлением огляделся. Лавовая короста остекленевшей почвы покрывала не только этот, но и противоположный склон, хотя сюда не могли достать выстрелы из его винтовки. Этот рубеж планетарной обороны был смят, сплавлен в единый ком, и только устья вентиляционных шахт подземных коммуникаций, огарки антенн да несколько вертикальных входов-колодцев, с которых сорвало крышки люков, напоминали о том, что здесь полчаса назад находился один из укрепленных узлов этой самой обороны.

Олег с содроганием огляделся вокруг и вдруг увидел одинокую человеческую фигуру, которая брела по склону с противоположной стороны холма.

Он встрепенулся, хотел окликнуть внезапно объявившегося человека, но слова вдруг застряли в горле горьким, сухим комом, — ну разве не насмешка судьбы, — по склону холма медленно брел киборг…

Плазменная винтовка волочилась за ней на длинном, отпущенном с плеча ремне, медленно подпрыгивая на неровностях остекленевшей почвы.

Бум… Бум… Бум… Бум…

Похожий звук, мгновенная ассоциация заставили его невольно вздрогнуть, присмотреться, и Олег понял: это действительно она.

Та самая женщина-киборг, которой он дал кусок черствого хлеба той долгой, бессонной ночью перед высадкой, еще на станции.

Она шла словно сомнамбула, не видя ничего вокруг, не замечая ни Лепетова, ни сожженного огнем термоядерного синтеза рубежа — ничего.

Правую руку с окровавленной, обожженной кистью она неловко прижимала к груди, по худым щекам, смывая копоть и засохшую кровь, текли слезы. В ее блуждающем взгляде жило безумие.

Несколько секунд Олег в полном оцепенении смотрел на нее, находя слишком много человеческих черт в этой машине нового, неведомого ему поколения андроидных механизмов, смотрел и не видел в ней никакого сходства с теми киборгами, что попадались ему на станции… Эта была какой-то особенной, неправильной, слишком сильно похожей на человека…

«Очевидно, ее группа наступала на холм с другой стороны…» отстраненно подумал Олег, тут же задав себе вопрос, не все ли равно теперь, кто и откуда наступал?…

Это страшное оцепенение негаданной встречи нарушил тонкий, ломкий свист падающей на излете мины.

Звук вырвался из-за побитого частыми пожарами леса, ушел в серые небеса, чтобы спустя секунду упасть, выбив из остекленевшей площадки брызги горячего, спекшегося в ком кремнезема…

— Ложись! — крикнул Олег, ничком падая на скользкий грунт, но она будто не слышала, продолжала идти, пошатываясь, спотыкаясь…

Следующий разрыв ударил в вершину холма, сбил ее с ног ударной волной, прокатив, словно тряпичную куклу, по оплавленной плазменными разрядами поверхности земли.

Олег больше не мог раздумывать, в нем опять, в который уже раз вне зависимости от измученного разума и обрывков воли, заработали простые и понятные рефлексы. Это был инстинкт солдата…

Метнувшись меж разрывов, он добежал до нее.

Киборг сидела, безумно тряся контуженной головой. Ее короткая стрижка сбилась набок, обнажая какие-то образующие сетку проводки…

Олег рывком поднял ее с земли, толкнул вперед, по направлению ближайшего устья ведущей в недра холма шахты.

Упав у края вертикального колодца, массивный люк которого сдуло плазменным вихрем, он перевернулся на живот, сломал предохранитель осветительной шашки и бросил ее вниз.

Мерцающий факел с воем пролетел метров двадцать вертикального, украшенного чередой скоб спуска и рассыпался искрами на перекрестке горизонтальных коридоров.

— Туда! Вниз!

Казалось, что она поняла смысл полученного приказа. Посмотрев на Олега мутными от боли глазами, киборг медленно кивнула и, не обращая внимания на пляшущие вокруг разрывы, неуклюже перевалилась через край колодца, нашарив дрожащей ногой первую скобу.

Олег, вжимаясь в землю, дождался, пока она спустится до середины шахты, а затем полез туда сам.

Проклятая установка продолжала бить, перепахивая белый свет над их головами, но по мере спуска разрывы звучали все глуше, глуше, и, наконец, только мерное подрагивание холодных, шероховатых бетонных стен стало напоминать о беснующейся наверху смерти…

Они оказались в стылой подземной тиши какого-то узла планетарной обороны Диона.

Через час с небольшим, истратив весь запас флеш-ракет, Олег увидел забрезживший в глубинах бункера свет.

В первый миг это показалось ему галлюцинацией уставших, контуженных зрительных нервов, но свет не исчезал, наоборот, он становился четче, явственнее с каждым шагом.

Киборг все это время, прихрамывая, шла следом. За время блужданий по подземным коридорам они не обмолвились ни словом, только иногда Олег слышал, как за его спиной раздается сдавленный стон, и опять — лишь звук шаркающих шагов в вязкой, ватной, холодной тишине.

Тусклый свет исходил от плафона аварийного освещения, установленного под потолком на крестообразном пересечении тоннелей.

На этой развилке имелись указатели. Стены тут были облицованы пластиком, исчез холодный шероховатый бетон, под ногами больше не попадался мусор.

Остановившись, Олег посмотрел на указатели направлений:

«Главный пост управления»

«Штабной отсек»

«Артиллерийские службы»

«Медицинское крыло»

Киборг, которая добрела до перекрестка, со стоном прислонилась к стене.

Олег посмотрел на ее землистое лицо, окровавленную кисть и решительно свернул налево, по стрелке указателя медицинских служб.

Их путь оказался коротким: через несколько десятков метров тоннель кончился приоткрытыми створами массивных модульных ворот.

За ними открылась целая вереница помещений, которые до сих пор не утратили своей относительной стерильности. Удивительно, но тут, в глубинах бункера, продолжала исправно функционировать львиная доля автоматического оборудования.

Олег остановился подле жесткого одра, над которым нависал комплексный аппарат функциональной диагностики.

— Ложись сюда, — коротко приказал он.

Киборг повиновалась.

Похожий на паука массивный аппарат, подвешенный на монорельсе, опутанный множеством шлангов, тихо загудел и начал медленное движение вдоль ее тела.

Олег смотрел на контрольный монитор, на котором по мере движения аппарата проплывало внутреннее строение ее тела.

Вроде ничего страшного… Кости целы, мышцы не порваны… Ожег левой кисти и крайнее истощение…

Стоп!…

Олега словно окатило жаром.

Какие мышцы и кости?! Она же киборг! Где эндоостов, сервоприводы, электроника?!

Ничего этого не было и в помине. Перед ним лежал крайне истощенный, раненый человек, хрупкая женщина, безжалостно перемолотая жерновами войны…