Андрей Ливадный - Мишень [авторский сборник]

«Фалангера», слава богу, нигде не было видно, но ходячие пушки никуда не делись. Очевидно, они тоже остались неравнодушны к врезавшемуся в обшивку старой станции кораблю. Расположившись полукругом, как раз напротив купола ходовой рубки, они, казалось, пребывают в нерешительности. Изредка то один, то другой из доброго десятка ходячих излучателей приближался к обшивке и начинал заинтересованно ковырять ее лазерным лучом.

«Господи… да что же им надо?!»

Джон чувствовал, что дрожит всем телом, словно вокруг царил лютый, пробирающий до самых костей холод.

На самом деле в рубке управления было тепло. При аварии, по счастью, не разгерметизировался ни один отсек, и индикаторы систем жизнеобеспечения весело сияли зелеными огнями.

Джон опять покосился на обзорный экран в тщетной надежде, что оставшиеся в поле зрения сканеров носатые пушки тоже исчезнут, как исчез боевой робот, о существовании которого находящийся на грани окончательного нервного срыва человек предпочитал даже не вспоминать…

Как бы не так…

Джон вдруг с неописуемым ужасом ощутил мощнейший толчок, как раз в районе грузового шлюза, выдвижная аппарель которого, судя по показаниям приборов, сорвалась с фиксаторов при крушении и выехала за корпус корабля, придя в рабочее положение…

«Нет… ему нипочем не проломить створы… Он не сможет ворваться внутрь!» — уже не веря самому себе, панически подумал Джон и вдруг со всех ног кинулся в скафандровый отсек.

… Толчок, который ощутил обезумевший от страха пилот, действительно произвел «Фалангер». Но это не было попыткой проломить внешний люк грузового шлюза, как в панике предположил Джон. Нет. «Фалангер» попросту не мог нанести вред своему базовому кораблю поддержки. Толчок являлся следствием того, что боевой робот вскарабкался на прилегающую к кораблю покореженную переборку станции и спрыгнул оттуда на задранную высоко вверх предшлюзовую площадку выдвинувшейся грузовой аппарели.

Его создатели могли гордиться своим воистину гениальным детищем спустя триста лет после схода с конвейера боевая машина все еще ловко и сообразительно преодолевала различные возникающие у нее на пути препятствия, решая при этом логические задачи не хуже некоторых мыслящих живых существ.

Оказавшись на площадке перед шлюзом, «Фалангер» поднял манипулятор, и из него вместо крабьей клешни вдруг выдвинулся гибкий, упругий щуп с компьютерным разъемом на конце.

В углублении подле плотно сомкнутых створов находилось абсолютно идентичное разъему отверстие. Обе половинки целого соединились с легкостью точно подогнанных друг под друга частей, и щуп, торчавший из манипулятора робота несколько раз провернулся вокруг своей оси, отпирая замок.

Охотнику не нужно было вторгаться на борт «Небулонга». Он был спроектирован именно для взаимодействия с кораблями такого типа. Новые владельцы старого военного транспорта не внесли в его конструкцию и внутреннюю электронику каких-либо значительных изменений, и все на борту военного корабля оставалось таким же, как прежде, — и коридоры, по которым свободно мог передвигаться робот класса «Фалангер», и коды доступа к бортовым системам, — переделывать такой замечательно спроектированный корабль, каким являлся военный транспорт «Небулонг», просто не было смысла.

Створы грузового шлюза дрогнули и поползли в стороны.

«Фалангер», не колеблясь, шагнул вовнутрь.

Могут ли машины испытывать трепет?

Вряд ли кто-нибудь из программистов однозначно ответит на данный вопрос. Скорее всего, речь будет идти не о самой вероятности возникновения чувственных ассоциаций, а о том пакете программ, который заложен в долгосрочную память машины.

Люди давно научились «очеловечивать» любые свои создания, еще задолго до того, как поняли, что самыми надежными механизмами все-таки являются те, в чей электронный разум заложена функция саморазвития.

«Фалангер» принадлежал именно к такой категории электронно-механических машин. По знаменитому закону Бейцеля, существовал теоретический «порог накопления информации», за которым любая электронная машина с программами саморазвития начинала ее непредсказуемую обработку, то есть, выражаясь проще, начинала мыслить.

Для боевых роботов любого типа и класса существовал непреложный закон эксплуатации — их не допускали до данного барьера саморазвития, — в определенный момент память машины очищалась, базовые программы переустанавливались на чистые носители, и все начиналась вновь.

Только не в случае с Охотником.

Оказавшись вне контроля со стороны людей, предоставленный, как и многие другие механизмы, самому ребе в условиях разрушенной и прочно забытой космической станции, он уже давно перешагнул свой первый «Порог Бейцеля».

И вот теперь грозный «Фалангер», аналоги которого в период отгремевши несколько веков назад войны являлись сущим адским бичом для всего живого и сущего — и именно таким остались в памяти людей, этот монстр стоял в прямоугольном помещении грузового шлюза и испытывал самый натуральный трепет.

В помещении гулко и протяжно выли насосы, закачивая в шлюз воздух, с тем чтобы уравнять давление между ним и внутренними отсеками корабля. Сбоку, освещая покрытую шрамами броню машины, тускло помаргивала красная, предупреждающая о процессе шлюзования лампа.

«Фалангеру» казалось, что сейчас, в эти секунды на него снисходит самая натуральная НИРВАНА…

Неописуемое блаженство, глубочайшее удовлетворение после сотен лет сумрака и безысходности, жалкой борьбы за ничтожные эрги, — стоило понять, какую жизнь влачил он и ему подобные на борту старого внеатмосферного завода-станции, чтобы ощутить его трепет…

Внутренние створы грузового шлюза медленно раздались в стороны, открывая «Фалангеру» широкий магистральный коридор «Небулонга», который шел сквозь весь корабль, от кормы до самой ходовой рубки. Чуть ниже, под полом, жарко дышал ядерный реактор транспорта, Охотник явственно ощущал его…

Он сделал шаг вперед, прислушиваясь к внезапно заработавшим сенсорам звуковых волн.

Сервоприводы поврежденной ноги «Фалангера» выли на высоких нездоровых нотах, он вошел в магистральный коридор, сильно приволакивая деформированную конечность, и двинулся по нему в направлении ремонтного модуля, который, как он знал, располагался точно посередине между кормой и ходовой рубкой.

Магнитные маркеры на стенах едва угадывались. Он прошел мимо парковочных ангаров, десантного накопителя, боевых складов и остановился напротив тех ворот, что полустертая магнитная метка обозначала как «ремонтный док».

Выдвинув контактный щуп, Охотник повторил операцию с замком, и массивные ворота начали открываться.