Андрей Ливадный - Мишень [авторский сборник]

Сейчас у Джоэла не нашлось готового ответа на эти вопросы. Он внезапно вспомнил прочитанные в руинах зданий записки и свои прежние мысли о них.

Теперь, после всего случившегося, он словно прозрел, посмотрел на Город Мертвых немного под иным углом…

Когда-то давно этот город был Городом Живых, красивым, чистым, светлым и многолюдным. Потом произошла непонятная катастрофа, губительно повлиявшая на людей и окружающую природу. Они спасались, пытались выжить, изменяли себя… но теперь, по прошествии стольких лет, разве не нужно оглянуться вокруг и увидеть, что этот мир стал уже не настолько враждебен, чтобы лишать себя души ради элементарного выживания?

Возможно, Способным Выжить не так уж и сладко стоять в глубине пещер, потеряв собственное «я», утратив смысл существования, и они рады будут вернуться сюда, чтобы снова сделать этот город таким, каков он был прежде? Может быть, это и будет той связью, которую, по словам древнего ритуала, нужно восстановить?…

Джоэл долго стоял, опираясь плечом о стену, смотрел на иззубренную временем панораму Города Мертвых и думал, перебирая накопленные мысли и вопросы, словно красивые камушки с побережья Мертвого Моря, разглядывая их, пытаясь постичь сложный рисунок линий…

Потом он отчего-то вздохнул, повернулся, нашел взглядом свои вещи и только тут заметил, что рядом, отдельно от одежды, сумки и имплантов, лежит еще что-то… какой-то незнакомый предмет, матово поблескивающий в лучах клонящегося к закату голубого солнца Демоса.

Заинтригованный Джоэл склонился над диковинной вещью, взял в руки, ощутив ее вес и тупой холодок металла.

Это был какой-то прибор, наверняка необычайно древний и ценный.

Рука Джоэла вдруг задрожала. Он понял, что держит в ладонях свой пропуск в Вечную Жизнь. Артефакт, оставленный ему Гугом, был тем самым драгоценным предметом, который неоспоримо засвидетельствует перед членами Клана об успешном окончании его испытания на зрелость. Стоит только принять этот бесценный подарок, по каким-то соображениям оставленный ему карликом, и ни у кого из Способных Выжить не возникнет сомнения в том, что он заслужил полную кибернетическую реконструкцию своего ненадежного, бренного тела.

Джоэл отложил артефакт в сторону и начал медленно облачаться в защитную одежду. Собрав вещи, он напоследок воткнул в разъемы на своей груди боевой электрический имплант, еще раз взглянул на матово поблескивающий артефакт и вдруг, решившись, пошел прочь, так и не притронувшись к драгоценному предмету.

Он понял, что у него нет желания стать двойным «К».

В душе Джоэла поселились сомнения. Он хотел вернуться сюда, обязательно еще раз увидеть Гута, поговорить с ним, и поэтому он старательно запоминал дорогу.

Занятый мысленной картографией местности, он не заметил, как с руин близлежащего здания ему вслед смотрит низкорослая, сгорбленная фигура карлика, закутанная в бесформенную хламиду.

У ног Гуга, беспечно мурлыкая, обтирался рыжий кот по прозвищу Пинк.

Когда оранжевые барханы остались далеко позади и под ногами устало шагающего Джоэла стали попадаться плоские каменные уступы, он, подняв голову, увидел на фоне окрашенных в фиолетовый цвет высоких гор три стройные, похожие друг на друга фигуры, которые стояли, поджидая его неподалеку от входа в одну из пещер.

Он направился к ним, мысленно оробев, уже не такой уверенный в себе, как сутки назад, когда покидал Город Мертвых.

Подойдя ближе, он понял, что они неотрывно смотрят на него.

Джоэл остановился в нескольких шагах от членов клана Способных Выжить. Один из них повернул к нему свое неживое лицо и спросил негромким, хорошо отмодулированным голосом:

— Ты нашел, что искал, Джоэл? У тебя есть доказательство того, что ты побывал в Городе Мертвых, столкнулся с опасностями и сумел добыть нечто полезное Клану?

Джоэл, которого за минуту до этого охватила странная робость, вдруг перестал сутулиться и спокойно посмотрел в неподвижные глаза наставника.

— Да, — негромко, но твердо ответил он. — Я принес самое ценное, чем только можно обладать.

— Покажи.

— Это нельзя показать, — ответил ему Джоэл. — Я вынес назад из Города свою душу и знание того, что этот город — место обитания Живых.

Наставник обдумывал его слова очень долго — наверное, больше минуты. Потом вдруг так по-человечески покачал головой и произнес:

— Это неправильно. Ты должен был принести артефакт или погибнуть. Ты не прошел испытания, Джоэл.

Юноша пожал плечами. Ему вдруг стало легко от этих слов наставника, которые прозвучали для него не как приговор, а как освобождение от всех внутренних сомнений.

— Пусть будет так, — улыбнувшись, с непонятной самому себе легкостью произнес он. — Я буду принадлежать сам себе. — Он вскинул голову, посмотрел на неподвижные фигуры и вдруг добавил: — Будете проходить мимо, загляните в Город Живых… и спасибо… спасибо за все.

С этими словами он развернулся и, не оглядываясь, пошел назад, к оранжевым дюнам пустыни.

Три фигуры долго стояли, глядя ему вслед, а затем, развернувшись, пошли к пещерам. На их неподвижных лицах не было написано ровным счетом никаких чувств, но, возможно, где-то внутри, в глубинах своей слишком сильно состарившейся памяти, они, вспоминая в эти минуты собственную судьбу, мысленно завидовали Джоэлу — первому из Клана, кто спустя несколько сот лет после обрушившейся на Демос катастрофы оказался действительно Способным Выжить.

Впереди у него лежал опасный, полный радостей и невзгод нелегкий путь длиною в целую жизнь.

… Пройдя метров триста-четыреста, Джоэл вдруг остановился и оглянулся назад, на темные устья входов в пещеры.

Двойных «К» уже не было. Лучи предзакатного солнца освещали лишь пустую площадку скального выступа.

В этот миг, прежде чем окончательно отвернуться и начать свой собственный путь, Джоэл подумал, что обязательно вернется сюда. Он хотел выяснить, что же на самом деле случилось с людьми, которые раньше населяли Демос, узнать, что такое «Земля», и разобраться еще со многими тревожащими душу вопросами.

Он узнает ответы на них и вернется. И тогда Способные Выжить будут вынуждены выслушать его, и, быть может, тогда они захотят что-то изменить и в своей растянувшейся на века жизни?

Кто знает? Ответить на это могло лишь вездесущее Время — самый точный и беспристрастный судья на свете.

Зал анабиоза был пуст. Им уже давно овладела вязкая тишина, настолько всеобъемлющая, что в ней казался невозможным даже легкий шорох.

Мрак, сгущавшийся по углам прямоугольного помещения, редел лишь к его центру, где располагался изогнутый полукругом пульт управления. На его центральной панели сиротливо горели три красные лампы, являвшиеся тут единственным источником света.