Ольга Лисс - Добро пожаловать на Луну. Космос

— Что они хотят? — медленно произнес немец, не вылезая из кресла, но на всякий случай держа незваных гостей на прицеле.

— Они так кричат, я ни слова разобрать не могу. Похоже, что-то случилось.

— Это понятно без перевода, — Курт облизал пересохшие губы, дуло винтовки мелко подрагивало. Он махнул, указывая китайцам на выход, те притихли — возбужденное состояние, вызванное страхом, сменялось на привычное полусонное. Они медленно выбрались в коридор и полетели в сторону тюремного сектора. Бен с Куртом направились следом. У одной из камер толпились те, кто посмелее, еще несколько боязливо выглядывали из открытых дверей. Капитан влетел внутрь. На кроватях, вцепившись в поручни, стонали и корчились от боли несколько человек. На открытых участках тел можно было рассмотреть раны, словно от ожогов. В камере стоял тяжелый запах, летали комки полупереваренной пищи. Профессор уже занимался больными — делал уколы и постоянно что-то записывая.

— Что с ними? — спросил Бен. От увиденной картины его самого чуть не вывернуло. Если это что- то заразное, то обречены все. Хотя какая теперь разница от чего они тут все сдохнут, от нехватки воздуха, воды или неизвестной болезни. Курт молча завис рядом и только брезгливо морщился.

— Они облучились — подплыв ближе, ответил ученый, — и судя по стремительно развивающейся клинической картине получили немалую дозу.

— Кто-то еще, или только эти?

— Я осмотрел прилегающие камеры, но там пока все нормально. Так что только эти.

— Почему так избирательно, Джон?

— Не знаю еще. Вспышки на Солнце вчера были, возможно тут нарушена защита.

— И что с ними будем делать? — капитан равнодушно посмотрел на мечущихся в агонии китайцев.

— Их лучше перевести в медотсек, — ответил профессор. По медленным, заторможенным движениям, было видно, что гипоксия коснулась ученого также, как и всех остальных.

Бену было все равно, где загнутся заключенные — в камере или в медблоке. Молча кивнув, он выбрался в коридор. Зевак там стало больше, еле-еле, словно в анабиозе, они расползались в разные стороны, пропуская капитана и Курта. В камере за спиной послышалась возня. «Решают, кто будет сопровождать облученных», догадался Бен. Мысли текли вяло, все, чего сейчас хотелось это лечь и не о чем не думать.

Не думать о том, что смерть на транспорте стала обычным делом. От постоянного кислородного голодания, ослабленности, китайцы отправлялись на суд божий, или куда они там отправляются после смерти, стройными рядами. Но это мало кого беспокоило из команды. В глубине души каждый скорее радовался очередной смерти. Меньше народа, меньше потребления драгоценного газа и воды.

Не думать о том, что безысходность прочно засела в сознании, уничтожая даже крошечный проблеск надежды. Надежда это только иллюзия, самообман. Можно сколько угодно надеяться, что не сдохнешь здесь завтра, но это все равно не поможет выжить. Бен больше не помнил прежней жизни. Все образы, всплывающие в памяти, казались плодом голодавшего мозга, обрывками странных снов. «Запах сосен, пушистый снег за окном, потрескивающие дрова в камине и улыбающаяся, цветущая Ольга в вязаном свитере…»

— Мы на месте, — Курт вернул друга в реальность.

Капитан осмотрелся. Не сразу сообразил, что находится возле рубки. До того, как возможно появятся Стив с Владом, и можно будет со спокойной совестью уснуть, оставалось чуть больше часа. Немец забравшись в кресло, устало прикрыл глаза. Бен сделал кофе, уселся удобнее, и включил без звука старпомовский телеприемник. На дисплее появилась картинка — они проходили через луч одного из спутников. Видеоряд соответствовал настроению как нельзя лучше. Затопленный город где-то на побережье, по улицам несутся мутные потоки, ветер гнет торчащие из воды редкие деревья, вырывая их с корнем. Все перемешалось — обломки разрушенных зданий, автомобили, тела погибших. Камера приблизилась ближе, снимают скорее всего из окна какого-то здания, в углу экрана нарисован значок «прямой эфир». На уцелевших крышах люди судорожно цепляются за металлические ограждения, на лицах, данных крупным планом, застыл животный страх.

«Как же мы жалки перед лицом стихии», подумал Бен.

— Курт, ты постарше меня, скажи, больше стало штормов? — поинтересовался он, заметив, что немец тоже смотрит передачу.

— У ученых спроси. У Ричардса вон, — Курту не хотелось разговаривать.

— Ты мне свои ощущения скажи.

— Сам все знаешь. В городах на берегу океана есть целые кварталы старых фундаментов. Их не восстанавливают, а ведь когда-то построили, — сухой размеренный голос хорошо подчеркивал апокалиптические картины на экране. — Люди возомнили себя правителями, но мы паразиты, убивающие планету.

Было странно слышать такие рассуждения от вечно бесстрастного и молчаливого немца, но во многом он прав. Против воли в голове Бена всплыли картины «красных приливов» в родном Средиземном море — вода с бордовым отсветом, мертвые рыбы, птицы, дельфины. К стыду сказать, для дайверов это явление оказалось прибыльным, желающих посмотреть на «мир смерти» изнутри было хоть отбавляй. Вдоволь налюбовавшись, туристы выныривали с мрачными, торжественными лицами и отправлялись восвояси. Влад, впрочем, считал что после таких погружений в людях что-то меняется. Даже если и так, всех под воду не сводишь.

— Философ, ты не хочешь связаться с Землей и пригрозить Бриане? — фаталистичные размышления немного встряхнули Бена, думать о том, что мир целиком катится в пропасть оказалось приятно.

— Дозрел? Она нас все равно пошлет, — немец говорил медленно, словно собираясь с силами и фраза растянулась секунд на тридцать. — Давай попробуем.

Бриана отозвалась почти сразу, как будто ждала их.

— Мисс Моран, если вы не совершите обмен в ближайшие 24 часа, мы начнем убивать заложников. И это будет на вашей совести, — проговорил Курт ровным голосом, стараясь скрыть слабость.

— Послушайте, вы лишь продлите агонию на несколько дней. Поверьте, самый лучший совет, который я могу вам дать, это сдаться. Я не могу ничего обещать, но то, что все вы старались избегать убийств на суде несомненно сыграет в вашу пользу. Не теряйте этот шанс.

— А ты не боишься, что они сами по себе сдохнут от ваших игрищ? — не дождавшись ответа, Курт вышел из канала.

— Штурмовать, наверное, будут скоро. Кстати она права. Если мы сдадимся, то проживем дольше, — немного отдышавшись, сообщил он.

Послышался звук раздвигающейся двери, и в проеме появился механик, что означало окончание обязательного пребывания в рубке.

— Не спеши сдаваться, мы еще побрыкаемся, — сказал он, очевидно услышав последнюю фразу, но немец ничего не стал объяснять, задумчиво уставившись в монитор.