Линда Эванс - Приблуда

Он собрался с духом и стал ждать.

* * *

Обследовав двуногого Быстро-Бьющего, Ясная-Певица ощутила всплеск надежды. Он действительно был мыслеслеп, как она и ожидала, исходя из песен памяти тех, кто отправлялся к двуногим и возвращался со знанием и ощущением их мыслесвета. Но мыслесвет этого двуногого, в сравнении с теми, что она ощущала в услышанных и усвоенных песнях, был силен, как лесной пожар. Быстро-Бьющий сделал хороший выбор тогда, в лесу, когда он впервые увидал этого двуногого.

“ Это песня Быстро-Бьющего и его двуногого, имя которого в речи двуногих звучит как Скотт МакДаллан , — сказала она собравшимся охотникам и разведчикам своего клана. — Я спою её, чтобы вы могли ощутить глубину отваги и целеустремлённости этого двуногого, чьей помощи мы ищем, поскольку этот двуногий — лучшая надежда Народа в это судьбоносное время ”. С многолетним мастерством и врожденной силой и остротой разума Ясная-Певица принялась раскручивать песню памяти перед ожидающим кланом.

* * *

Солнечный свет пробивался сквозь деревья неровным узором, отбрасывая пятна света и тени на стремительно бегущую под насестом Быстро-Бьющего воду. Мягкий весенний воздух нёс в себе привкус пробуждающейся зелени, а снизу поднимался пьянящий запах прогревающейся сырой земли. В этом месте река была узка, и, благодаря острову, горизонтальные ветви смогли пересечь поток и пустить корни, сформировав узловые стволы на самом каменистом островке. Образовавшийся таким образом мост через реку был одним из многих выше и ниже по течению этого участка реки, на котором она неслась и шумела, скатываясь по крутым утесам по направлению к лежащей далеко внизу долине.

Быстро-Бьющему нравилось это место, в котором бегущая вода пенилась и кружилась, образуя глубокие, темные заводи, полные загадок и затаившейся рыбы. Он выделялся умением замечать её сверху, тщательно её выслеживать, осторожно... прыжок! Бросок был точен, сантиметровые когти погрузились в извивающееся, мокрое тело, находящееся на глубине длины лапы под поверхностью воды. Замочивший мех Быстро-Бьющий, держась за ветку задними лапами и хвостом, передними и средними вытащил из воды тяжелую, бьющуюся рыбу и перекусил ей хребет, тем самым мгновенно прикончив. Мокрый трофей Быстро-Бьющего, оказавшийся длиной почти в две трети его собственного тела, будет желанной добавкой у трапезного костра сегодня вечером. Размотав с пояса сеть для переноски, он надежно спеленал рыбу и взгромоздил её на спину. Когда вода намочила мех у него на спине, он недовольно повел усами, однако приятный, нежный запах печеной рыбы в воображении дразнил обещанием восхитительного удовольствия.

Рыбачить проще — ухмыльнулся он про себя, направляясь по покрытым грубой корой ветвям к центральному гнездовью клана Смеющейся Реки, — когда это делается при помощи больших сетей и с участием множества тянущих их лап. Но скучная работа по вытаскиванию на берег полной бьющейся добычи сети никак не могла сравниться с удовольствием от молниеносного броска и восторгом от поимки захваченного врасплох хитроумного старого монстра и вытаскивания его на прочную ветку при помощи одних только когтей. Впрочем, Быстро-Бьющий не был единственным из Народа, кто думал подобным же образом; молодежь, достигшая возраста, когда впервые начинают учить охоте, умоляла его раскрыть свои секреты, и даже старики, лучшая часть жизни которых была далеко позади, улыбались, вспоминая о долгих часах, проведенных, скорчившись, над глубокой заводью, уставившись вниз, в пронизываемую солнечным светом зеленую глубь, терпеливо выжидая подходящего момента.

Стремление запустить лапу в изобилие, таящееся в глубине вод, было у него в крови. Это была страсть и радость, доступная лишь немногим избранным, которые сердцем понимали, что снова и снова тянет его на ветви, нависающие над заводями и омутами в струящейся, пенящейся реке. И именно эта радость, сияние которой было подобно яркому пламени очага в промороженный зимний день, заставила Быстро-Бьющего с внезапным трепетом остановиться на ветке, высоко нависшей над бурлящим речным перекатом, и наполнила его травянисто-зеленые глаза потрясением, когда он ощутил её с совершенно неожиданного направления. Обрушившийся на его чувства мыслесвет был горяч и силен, как свирепствующий лесной пожар, необъятен, полон треска и жизни. Он никогда не ощущал ничего подобного, однако тут же понял, что это такое, ибо певицы памяти его клана повторили песни памяти клана Яркой Воды о той невероятной, вызывающей благоговение связи, которая установилась между разведчиком клана и одним из двуногих пришельцев, спустившихся с небес.

Двуногие!

Когда мощь мыслесвета двуногого и его собственного изумления прокатилась по нему, Быстро-Бьющий содрогнулся от восхищения. Затем, встряхнувшись, как будто он намочил мех, погрузившись в воду с головой, Быстро-Бьющий медленно пополз вперед по ветви и осторожно взглянул вниз, сквозь просвет в густой листве, с головокружительной высоты на поток воды и заросли, покрывавшие усеянные валунами берега реки. Двуногие никогда раньше не заходили так глубоко в горы, их никогда не видели поблизости от земель клана Смеющейся Реки. Что они делают здесь? Пришли ли они, чтобы построить гнездовья из камня и не-дерева, вроде тех, что он видел в песнях памяти, полученных от других кланов?

Высунув мордочку в прореху между тёмно-зелёными листьями, Быстро-Бьющий оглядел каменистое русло реки и заметил яркое пятно огненного цвета, выделявшееся на фоне тёмно-зелёной листвы. Быстро-Бьющий в восторге уставился на находившееся внизу создание. Двуногий практически неподвижно стоял в тени, где основные ветви пересекали водный поток по направлению к ещё одному маленькому островку, расположенному посреди реки, на каменистой почве которого вырос ещё один узловой ствол, позволивший дереву перебраться на другой берег. Дрожь возбуждения сотрясала Быстро-Бьющего от кончика чуткого носа, до кончика пушистого, цепкого хвоста, который теперь, когда он впервые видел одного из пришедших в их мир, неудержимо подёргивался.

В отличие от двуногих из песен памяти, воспроизведённых певицами клана, мех на голове этого был ярок как пылающее пламя и вился непредсказуемо, как лоза. Как и у виденных Быстро-Бьющим в песнях памяти двуногих, лицо его было лишено меха, покрыто только гладкой кожей. Бледной, но испещрённой россыпью точек и пятнышек золотистого цвета, из-за чего эта странная кожа выглядела не менее причудливо, чем узор на шубке Быстро-Бьющего.

У высокого, угловатого двуногого, казалось, не хватало конечностей, поскольку их было только четыре, однако была в нем некая сверхъестественная, чуждая красота. Он неподвижно стоял на валуне, пристально уставившись в глубину каменистой заводи, и столь же рад был быть здесь, и столь же был поглощен задачей поимки трофея, как сам Быстро-Бьющий всего несколько минут назад. У двуногого на похожих на обрубки пальцах не было когтей, чтобы удерживать бьющуюся добычу, а его задние лапы были заключены в тяжелые, нескладные чехлы, полностью закрывавшие ступни. Вообще-то всё тело двуногого было укутано в одежды из заманчиво чуждых материалов, разных цветов и фактуры.