Артем Мороз - Я и мой капитан

- Я бы еще покурила...

Глущенков повернул к ней голову, и, кажется его взгляд, определенно добавляющий очков самке настоящего Лени, той чем-то понравится. Она улыбнулась и мотнула челкой, указывая на входную дверь. 24-й улыбнулся в ответ и поднялся с колен. Было о чем поговорить.

- Я бы тоже.

- Значит, за нами следят? - Света облокотилась о стену, раскуривая сигарету.

- За мной, - поправил Леня.

- Ну, хорошо, за тобой. Кто?

24-й пожал плечами (легенда у него была заготовлена):

- Откуда мне знать? ФСБ, наверное. Они всех вернувшихся проверяют.

- Что же нам делать?

- Потерпеть пару недель, думаю. И они уйдут.

- А свои приборы оставят? - поежилась самка. - Знаешь, не очень приятно, когда кто-то тебя слышит...

- Потерпеть, - с нажимом повторил Леня.

Светлана задумалась, уставившись в форточку. Потом сменила тему:

- Ты другой стал, совсем другой... Чужой какой-то...

- Это пройдет, - заверил агент, - понимаешь, в космосе все не так, как на Земле... трудно привыкнуть...

- А ты расскажешь мне о космосе?

- Обязательно, как зайдем внутрь.

- Все-все расскажешь? - хитро прищурилась самка.

- Все-все.

- Ты там встретил кого-то?

- Кого именно? - Леня не понял вопроса. - Я много кого встречал.

- Ну там... другую женщину...

'Ах вот она о чем?! Ну да, все эти земные условности...'

- Нет, ты у меня единственная, - выпалил агент, памятуя стряпню Лениной самки.

Получилось почти от чистого сердца. Настоящий Глущенков позавидовал бы. Света глубоко затянулась табачным дымом и вкрадчиво произнесла:

- Ты совсем не ревнуешь?

У 24-го ушло несколько секунд на подбор правильных слов.

- В душе ревную, как пацан! Но я понимаю... пять лет и все такое... Как будто я тебя бросил... Прости меня.

Кажется, подействовало, так как в увлажнившихся глазах Светы промелькнули отблески уличного фонаря.

- Это ты меня прости, - тихо сказала самка и выбросила окурок во двор.

На следующий день Света отправилась на работу. Был как раз 'понедельник' - сутки со странным названием, так как любой из дней лунной фазы можно было бы так окрестить. Если же слово происходило от 'неделания', то тем более невероятным было то, что именно в этот день люди как раз начинали работать. Леня отбросил ненужные мысли об этимологии русских слов, распаковывая купленные вещицы и припоминая события вчерашнего вечера. Тогда они с самкой устроились на диване, разливали темно-красную пьянящую жидкость в изящные кремниевые емкости на тонких подставках и просто отдыхали. 24-й рассказывал Свете о своих, точнее своих предполагаемых, приключениях, описывал увиденных существ и красоту звездных систем. Самка восхищенно внимала, иногда смеясь или уточняя подробности. Агент не скоро поймал себя на мысли, что ему тепло и уютно рядом с ней в этом замкнутом объеме. И лишь когда Светлана вдруг вернулась в комнату в странном одеянии, Глущенков усилием воли вывел себя из расслабленного упоения от этой монотонной беседы.

Самка подошла и вдруг начала легонько прикасаться к шее Лени своими губами. Покровы на теле Светы были совсем неэффективными - прозрачная черная ткань поверх двух белых кусочков материи, едва прикрывавших ее грудь и бедра. Агент понял, что это ритуальные одежды для совокупления, и мягко отстранил Свету, указав пальцем на монитор: 'слушают, мол'. Самка в ответ махнула кистью: 'ну и пусть'. Леня никогда бы не подумал, что ему может понравиться кто-либо кроме альтарианок, но распущенные волосы Светы и исходящий от ее теплого тела аромат, равно как и внезапный приток крови внизу живота Лени, разбивали в пух и прах его заблуждения. Но агент сдержался, и, погладив Свету по щеке, шепнул:

- Давай позже, устал очень, пожалуйста.

Тогда она, не проронив ни слова, удалилась, всем видом показывая свое разочарование. 24-му оставалось только вздохнуть вслед. Но следовало уважать местные табу. Да и к его новым ощущениям вдруг примешалось другое, какого он никогда раньше не испытывал - агент вдруг подумал о сознании гуманоида, в чьем теле он временно пребывал. 'Как можно расценить такой поступок по отношению к настоящему Глущенкову? Хотя традиции на Земле принято нарушать, что Света доказала еще вчера собственным примером... Однако я не землянин. И к тому же я - профессионал'. Он непроизвольно тряхнул головой, достал из пакета прибор для улучшения зрительного восприятия гуманоидов и занялся изучением окон в доме напротив.

Леня проводил взглядом из окна стройную фигурку Светы, удаляющуюся на работу, и снова припомнил вчерашний вечер. Мысли о ее хрупком теле были даже навязчивее, чем рассуждения о 'понедельнике'. 24-й утопил их так глубоко, как только мог - сегодняшнее предприятие было гораздо сложнее его предыдущей вылазки. Жертва следит за охотником на помеченной им территории. Такой план требовал от агента полной концентрации, поэтому он продолжил свое занятие.

Первым, что насторожило Глущенкова, была надпись на одной из коробок: 'для детей от 12-ти лет'. Он вскрыл красочную упаковку и извлек на свет Создателя набор для маскировки. Сделал все по инструкции, потом долго примерялся перед зеркалом.

'Нет, никуда не годится', - решил Леня.

Наклеенных с таким трудом усов 24-й не видел ни на одном гуманоиде. Борода была еще ничего, если бы хоть как-то сочеталась с его волосами, отливающими медью. Парик вообще никакой критики не выдерживал - как Леня его не вертел на голове, тот всегда сидел косо: то закрывая глаза и обнажая затылок, то открывая покрытый рыжими волокнами лоб.

'Может быть, что-то не так делаю?' - он снова углубился в изучение мануала. Но кроме текста мелким шрифтом, сообщающего (почему-то по-китайски), что клейкий слой безопасен для здоровья ребенка, никаких дополнительных указаний не обнаружил.

'Ладно, есть идея получше', - он направился в спальню. Там и зеркало было побольше, а еще было то, что ему сразу бросилось в глаза, когда утром Света готовилась к походу в офис - ее набор для изменения внешности: всякие там разноцветные краски в тюбиках и выемках, а также инструмент для их нанесения на лицо. Точно такой же кейс, только поменьше, самка непременно носила с собой в наплечном кожаном чехле.

Агент задвинул шторы и начал изучать содержимое ящиков стола. Набрав необходимые, как ему казалось, принадлежности, он вернулся в большую комнату, сделал звук телевизора громче и разложил на диване перед собой остальные покупки. Прибор ночного видения - Леня его уже проверил - вроде бы работает, но вряд ли пригодится сегодня. Четыре 'жучка', не таких миниатюрных, как стояли сейчас в его квартире, но сойдут. База-передатчик к ним, шесть простеньких мобильников, на которых он решил сэкономить. Нож из провинции Швейцария, маленький с пластиковой рукоятью, но острый, зараза. Фонарик, кусачки и две главных детали его экипировки: слесарный инструмент (так это называлось в каталоге интернет-магазина, а, по сути, представляло собой набор отмычек) и пистолет марки ТТ. Муляж - однозарядная пневматическая пугалка, но главное, что выглядел он, как настоящий.