Виктор Гутеев - Посеяв ветер

Постояв несколько секунд над сучившим от боли ногами пленником, вахн вышел в коридор.

Бам!

Прорвавшись сквозь вспоротый борт, ярчайшая вспышка затмевает тусклое освещение десантного отсека. В лицо, минуя халатно приподнятый лицевой щиток, молотом бьёт воздушная волна. Поток горячего воздуха хлещет по глазам.

Трясущийся, словно в лихорадке, челнок валится вниз, спазмы толкают желудок к горлу.

Во рту солёный привкус, в ушах вата, резь в глазах. Потяжелевшая от удара голова упорно не желает соображать, но вышколенные войной инстинкты заставляют руки подняться и захлопнуть лицевой щиток.

Сквозь пробку в ушах пробивается трель, сообщившая Алексу о включении в работу систем скафандра. Связь доносит до слуха напряжённые голоса пилотов, борющихся за жизнь подбитого челнока.

«Выравнивай, выравнивай вот так, в плоскость. Высота?»

«Семнадцать-сто. Сбои в работе второго двигателя. Включаю отсечку».

Сотрясающая десантный челнок зубодробительная тряска мгновенно прекратилась. Ослепительные всполохи, с момента взрыва мельтешащие перед глазами, начали гаснуть, и Алекс открыл глаза. Острая боль вновь заставила зажмуриться. Понимая, что без зрения шансов нет, Алекс собрался с духом и вновь разомкнул веки. Сработала аптечка. Выяснив, что причина кроется всего лишь в обожжённых веках, успокоился. Начал прорабатывать действия после аварийной посадки, но эфир взорвал вскрик второго пилота.

«Попали под системы наведения. Фиксирую запуск».

Стремясь уйти из-под обстрела, пачкающий дымом небо челнок заюлил, но увернуть на одном двигателе не получилось.

«Дистанция тридцать, сброс ловушек».

Корпус вздрогнул. От челнока отстрелились генерирующие электромагнитное поле модули.

Бам!

Всколыхнуло так, что из лёгких вышибло воздух. Даже сквозь задраенный скафандр услышал шум взрыва и скрежет разрываемого металла. Сотрясаемый навалившимися перегрузками, Алекс почувствовал, как управляемый полёт перешёл в плоскость беспорядочного падения, и прижал затылок к подголовнику.

Вместо противоположного борта, где сидели пристёгнутые к креслам пехотинцы, зияла огромная дыра. Хотя назвать дырой отсутствие доброй половины челнока Алекс поторопился. В глаза заглянул призрачный полуденный свет взирающего на действие светила. Две трети взвода взрывом вышибло за борт. В хвостовой части остались несколько человек, но по безвольно поникшим головам Алекс понял, что второй взрыв не пощадил никого.

Грохочущий где-то за спиной двигатель сошёл с ума. Реактивный агрегат постоянно менял вектор тяги, то раскручивая останки челнока вокруг оси, то замедляя вращение и начиная по новой.

Повернул голову к носу и выругался.

Сбитая с толку ловушкой ракета вместо двигателя взорвалась над кабиной. Остекление, потолочные лонжероны и обшивку разворотило взрывом. Искрящие замкнутыми цепями консоли немо взирали на срезанные кресла пилотов.

Оторвался от праздника смерти с понятием, что задерживаться здесь не стоит. Мысль о том, что внизу ждёт ощетинившаяся оружием враждебная армия, пока не волновала. В эти секунды потенциал боевого офицера работал на собственное спасение.

Очередное замыкание в схемах компьютера родило и отправило всё ещё работающему двигателю новые установки. Последний вновь сменил вектор тяги и, резко нарастив мощность, раскрутил многострадальный кораблик.

Перегрузка вдавила в спинку кресла. Сидя лицом к отсутствующему борту, Алекс невольно наблюдал, как чередующаяся картинка поверхности планеты и призрачной синевы неба всё быстрей сменяет друг друга, пока наконец не превратилась в хоровод мельтешащих красок. С каждой секундой в хороводе прибавлялось тёмных тонов, вопящих о том, что до поверхности остаётся всё меньше метров. Высотомер скафандра завыл о близком соприкосновении. Сил на борьбу со всё растущей перегрузкой не осталось, и Алекс сделал то, о чём раньше никогда бы не подумал.

Вырвавшись из сопел ранцевого двигателя, потоки реактивного пламени упёрлись в спинку кресла. Компьютер скафандра немедленно отключил двигатель, но короткого импульса оказалось достаточно. Алекса сорвало с места. В следующий миг юлой раскрученный кораблик ударил его хвостовым стабилизатором.

Бесчувственное тело, отброшенное от челнока, кувыркаясь, устремилось к уже недалёкой поверхности. Оценив ситуацию, компьютер вновь включил ранец и мягко опустил тело хозяина на лесной опушке.

Действие стимуляторов быстро исчезало, а вместе с ним на нет сходила фонтаном бьющая бравада. До трезвеющего сознания начала доходить вся бедственность положения. Где-то в районе желудка появилось противное ощущение, отнюдь не способствующее улучшению настроения. Нагота убивала. То ли разобравшись в тонкостях человеческой натуры, вахны, желая подавить волю к сопротивлению, осознанно раздели пленников, то ли просто огородили себя от возможных сюрпризов и, сами того не ведая, лишили людей, хоть и призрачной, но всё же защиты. Как бы ни было, но нагота ко всем прочим неприятностям добавила мерзких ощущений.

Внутренние часы напрочь сбила взбесившаяся аптечка. Теперь, шагая под механическим конвоем по лабиринту коридоров, прикидывал, сколько времени провёл в тесной каморке после допроса. По всем подсчётам, включая ослабление стимуляторов, выходило, что в неволе остатки десанта находятся уже часов десять-двенадцать. На дворе должна быть ночь, и, судя по спокойным движениям встреченных в коридорах чужаков, Алексей понял, что вахн не лгал и внедрённая Крымски программа сработала вхолостую.

Мелькнуло, что план дал осечку, а они крепко втюхались. Открытие ворвалось в освобождающийся от дурмана разум подобно урагану, тело отреагировало холодным потом, стало совсем тошно.

Коридор расширился, и Алексею показалось, что он смутно узнаёт место. Схлынувшая переборка открыла доступ на посадочную площадку, с которой группа начинала экскурс в здание.

Временные подсчёты оказались верны, за освещённой цепью огней площадкой смутно просматривался мрачный лесной массив. Дальше, почти на горизонте, разглядел облепленную тысячами блеклых огней жилую башню вахнов.

Грандиозное, царапающее небо сооружение окуталось коконом собственного зарева. Поведя взглядом по горизонту, увидел ещё несколько синих ореолов и отметил, что в данный момент предпочел бы увидеть на их месте сжираемые пожаром руины.

Где-то вдали зародился басовитый гул. Через несколько секунд в стороне прошло звено сгорбленных атмосферных штурмовиков. Рокот двигателей стих, а Алексей так и стоял, задрав лицо в усеянное звёздами небо. Там, среди миллиардов вселенских огоньков, он увидел скользящие точки республиканских кораблей. Горечь неудачи и жалость к собственной судьбе поднялись в сознании с новой силой, но серия ярких вспышек на горизонте мигом переключила внимание.