Сергей Борисов - Искатель. 2004. Выпуск №7

— Руку ему заломи, руку! — послышался приглушенный голос.

Отдавать и вторую руку Родникову не хотелось.

Навалившийся на ноги тип, усыпленный их полной неподвижностью, на мгновение ослабил хватку, явно намереваясь затем прижать голени еще плотнее. Ростислав, ждавший этого мгновения, резким движением вырвал одну ногу, сразу же ударил ею во что-то мягкое — сзади сдавленно вскрикнули, — освободил вторую, извернувшись, выскользнул из-под тех, что навалились на спину…

Через минуту трое нападавших стояли лицом к стене, а Родников, поводя по их спинам расфокусированным лидер-лучом плазмера и стараясь не задерживать «зайчик» больше двух секунд на одном месте, ласково выговаривал Нику и еще двоим из новеньких:

— Что же это вы, коллеги, не поздоровкавшись даже, руки заламывать? У меня пальчики тонкие, нежные, я на фортепианах обучен, — а вы своими ручищами! Спросить чего хотели, аль так просто?

Ник чуть повернул голову, прищурил глаза, опасаясь поймать «зайчик», сказал глухо:

— Тебя капитан вызывает. Срочно!

Говорил он хоть и на плохом, но все-таки русском языке. Видать, уже знал, что браслет безопасности вместе с теркомом, выполняющим функции переводчика, Ростиславу пришлось снять.

— Ну, так бы сразу и сказали! — с облегчением вздохнул Родников. — Тогда пойдемте, чего зря время терять. Только браслетик-то с меня ваш — снимите! Я, правда, свой потерял, но у меня совсем другой был! Он и время показывал, и разговоры разговаривал. А этот… Топорная работа. У кого ключик-то? Остальным стоять!

Сунув наручники в карман, Ростислав выстроил нападавших по росту и скомандовал:

— На капитанский мостик… В колонну по одному… Молча… Мм-а-аррршшш!

Им бы еще боевой штандарт…

А ведь зря он все это сделал. В следующий раз против мятежного пилота-спасателя выставят не троих, а шестерых, и не с наручниками, а с морферами. И что тогда делать? Порезвился, нечего сказать…

К тому времени, когда привели Родникова, старпом и главный борт-инженер уже сидели в креслах по обе стороны от капитана.

Четвертого кресла на мостике предусмотрено не было, и «вор», вместо того чтобы стоя отвечать на вопросы, спокойно опустился на пол, по-турецки скрестив ноги. Отто Стакс стиснул зубы, но промолчал. Старпом улыбнулся. Подождав, пока конвоиры скроются за дверью, капитан спросил:

— Что вам понадобилось среди ночи возле четырнадцатого ангара? Да еще с украденным плазмером в руках?

— Я только хотел взглянуть на зонды. Во время погрузки мне этого сделать почему-то не разрешили.

— То есть как не разрешили? Я ведь давал «добро».

Капитан повернулся к старпому. Тот вежливо подтвердил:

— Совершенно верно. Вы же сами не пришли на погрузку, пилот Родников.

— Да, допуск у меня был. Но только на смотровую площадку, откуда и в бинокль трудно что-то разглядеть.

— Перечислить вам пункты летного устава, которые вы нарушили? — спросил Отто Стакс, глядя на пилота из-под полуопущенных век.

— Полагаю, это заняло бы слишком много времени.

Капитан встал, прошелся под большим панорамным кингол-экраном.

Ростислав тоже встал, небрежно оперся рукой на стойку терминала.

— Давайте договоримся так, пилот Родников, — сказал Отто Стакс. — Вы сейчас, во избежание дальнейших эксцессов, зададите нам все интересующие вас вопросы и, в знак признательности за полученные ответы, больше не будете заниматься самодеятельными расследованиями. Мы, в свою очередь, не станем предъявлять вам материальные претензии за повреждение контейнеров в десятом ангаре.

— А заглянуть внутрь зондов с помощью интроскопа можно? — гнул свое настырный пилот-спасатель.

— Нет. Но лишь потому, что на борту находится террорист. По ориентировке Агентства, полученной нами час назад, это асмер, фанатик, по неизвестной причине стремящийся уничтожить именно ни в чем не повинные зонды. Согласитесь, рисковать дорогостоящим грузом только во имя удовлетворения вашего любопытства… Оно, кстати, с учетом ориентировки Агентства, представляется совершенно в нехорошем свете. С вами потому так невежливо и обошлись, что приняли за вырвавшегося из турсалона «зайца». Я ответил на ваш вопрос?

— Да, в некотором смысле я получил совершенно исчерпывающий ответ, — усмехнулся пилот.

— Вы забыли дать честное слово, что прекратите свои нелепые попытки проникнуть в ангары с зондами, — напомнил капитан.

— Нет, не забыл.

Отто Стакс остановился возле своего кресла, посмотрел на Родникова так, словно впервые видел пилота-спасателя.

Всему есть предел, даже бесконечному терпению капитана. Не имеет пределов, похоже, только дерзость молодого пилота-спасателя.

Ростислав спокойно наблюдал за тем, как глаза Отто Стакса темнеют от гнева. Казухиса Такахаши, чуть заметно улыбнувшись, вызвал из-за двери конвой.

— Пилота Ростислава Родникова подвергнуть домашнему аресту сроком… До прибытия к платформе БИРТа, — сухо распорядился капитан. — Старший помощник, подготовьте соответствующий приказ. Оснований для такого решения у нас более чем достаточно. Можете увести, — кивнул он конвоирам.

— Пусть даст надеть наручники, — хмуро попросил Ник, скулу которого украшал мощный синяк.

— Приказ капитана для меня закон, — улыбнулся Родников. — Даже если он несправедлив. По прибытии на БИРТ я подам на вас в суд, капитан, за превышение полномочий, — улыбнулся он еще шире. — Но наручники я добровольно надеть на себя не позволю. Исключительно из добрых чувств к вам, капитан: оправдать этот варварский поступок в суде вам было бы чрезвычайно трудно!

— Это ваше право — жаловаться, — согласился капитан. — Хотя наручники действительно будут лишними. Уведите.

Как только за Ником, последним из конвоиров, закрылась дверь, Казухиса Такахаши встал с кресла и, сложив ладони перед грудью, вежливо спросил:

— Капитан, почему вы не рассказали пилоту-спасателю то, что известно нам? У нас появился бы еще один стопроцентно надежный человек.

— Он бы все равно не поверил. Обратили внимание, как он на нас смотрел? Как на врагов, к которым попал в плен и перед которыми нельзя ни на йоту унизиться.

— Да, но если бы мы ему рассказали абсолютно все… — не выдержал Джозеф Вонг.

— Те, кто послал хищного «зайца» и, не исключено, пилота Родникова, прекрасно знают цель Миссии. Но это лишь удесятеряет их энергию противодействия. Пусть уж лучше пилот остается в сомнениях, если такое еще возможно. Сомневающийся человек менее опасен.

— А в корабельную тюремную камеру мы его не могли упрятать? — поинтересовался Джозеф Вонг.

— Нет оснований. Тогда мы точно проиграем судебный процесс.

— Но запор на двери каюты — слишком слабая преграда, — высказал опасение Казухиса Такахаши.