Александр Зорич - Звездопроходцы

Камалов особой инициативы не проявлял, но профилактику проводил досконально, не минуя ни одного промежуточного тест-задания даже на контрольных капсулах. «Абсолютная самодостаточность, граничащая с самодовольством», — определил для себя психологический портрет генетика Надежин. И впервые за многие годы ошибся.

В его второй ипостаси — космического представителя органов безопасности России — доктор наук Давлат Наилевич Камалов оказался дотошным, нацеленным на успех, истым энтузиастом своего дела. Он регулярно отправлял пространные отчеты о работе экспедиции и себя лично, отчего довольно скоро завел приятельские отношения с «почтовиком» — оператором бортовой связи Вадимом Полюшкиным.

Основной специальностью Вадима значилась кибернетика и, прежде всего, ее ксенологическое направление — подобно лингвисту незаурядное дарование Полюшкина было законсервировано на случай возможного контакта с инопланетным разумом. Пока же Вадим был всеобщим любимцем как мастер на все руки и технологии, с легкостью могущий эксплуатировать, отлаживать и ремонтировать все устройства связи и любые компьютеры.

Теоретически «почтовик» «Звезды», хотя это и было строжайше запрещено, был способен внести изменения в работу программного обеспечения даже бортовых компьютеров, что в крайних случаях подразумевалось рядом параграфов Экстренного Протокола, этой подлинно священной книги звездных экспедиций тех лет.

В итоге совпали детали сразу нескольких механизмов, и вошли в резонанс частоты вращения невидимых маховиков, которые двигали судьбами всей экспедиции…

Звездолеты землян к тому времени уже прошли плоскость протопланетного диска, очутившись во внутренней полости этого колоссального бублика. Получив необходимые расчеты от штурманской группы, Полюшкин немедля известил командира корабля Надежина: твердой гарантии, что радиодонесения «Звезды» будут по-прежнему в нормальном режиме покидать окрестности звезды Вольф 359 и уходить к Земле, больше нет.

Разумеется, это не стало экстренной новостью ни для капитана, ни для других членов экипажа. Радиосигнал в одну сторону должен был идти почти восемь лет, а обратный ответ — соответственно уже шестнадцать. Никакой сколько-нибудь адекватной двусторонней радиосвязи на таких расстояниях нет, да и быть не может. Но теперь уже и односторонняя связь обоих звездолетов с родиной оказалась под вопросом, пока Землю затенял колоссальный первобытный массив протопланетного диска.

Последним колесиком механизма судьбы стала, как ни странно, ППСС — плановая профилактика средств связи.

На двадцать шестые сутки после открытия Сильваны «Восход» приводил в порядок антенны, и в перечне молчащих диапазонов оказался именно тот, единственный, полоса пропускания которого выдала «Звезде» аванс, оценивать значимость которого впоследствии предстояло многим поколениям историков российского покорения космоса.

Оценивать и спорить до хрипоты, потому что в тот знаменательный день капитан «Звезды», командир экспедиции Петр Надежин, сделал шаг, поставивший всё их предприятие на грань катастрофы.

Когда Полюшкин принял пространную радиопередачу, исходящую с Сильваны, он, разумеется, первым делом доложил о ней Надежину.

— Что?! Радиопередача?!

— Именно так, Петр Алексеевич! — Полюшкина буквально колотило от возбуждения. — Радиопередача с Сильваны! Если быть точным: то ли с Сильваны, то ли с ее орбиты!

— Кому-то сказал?

— Нет, сразу к вам.

— Правильно. Ну и что за передача? Какой-то код?

— Да вот самое главное! Там не то чтобы код! Первая часть передачи по сути на линкосе!

— На линкосе… Погоди, это что-то из криптографии?

— Линкос — это такая штука… Ее один голландский математик еще в двадцатом веке разработал, некто Фройденталь… Это, если угодно, самопоясняющийся искусственный язык.

— Ну и какие голландцы на Сильване? Вадим, ты выпил, что ли?!

— Никаких голландцев на Сильване, Петр Алексеевич! Просто линкос это настолько очевидная для математика вещь… Нельзя даже сказать, что Фройденталь его «придумал»… Скорее уж открыл. Ну, понимаете? Атом водорода везде одинаково устроен. Физики его не придумывают, верно? Они его только открывают и описывают! Точно так же дважды два четыре — это фундаментальная вещь! Элементарную счетную алгебру нельзя «придумать» — ее можно описать! Вот и линкос начинает с того, что элементарным алгебраическим объектам ставит в соответствие…

— Короче, Вадим. Есть шансы прочесть, дешифровать послание?

— Очень высокие шансы.

— Жора тебе потребуется?

— Обязательно.

— Тогда так: по данному вопросу вводим режим полной секретности. Вы с Жорой уединяйтесь и колите шифр до полной победы…

— Да нет там шифра! Там всё понятно!

— Ты с командиром спорить решил?

Творческий союз Жоры и Вадима принес плоды в самом скором времени.

Спустя двенадцать с четвертью часов новоиспеченные криптографы доложили капитану о том, что таинственная радиопередача раскодирована!

— Ну по крайней мере на восемьдесят процентов, — извиняющимся тоном пояснил Надежину лингвист Георгий Щедриков.

— Линкос оказался с алгебраическими ошибками? У «зеленых человечков» дважды два равно пяти? — Полюбопытствовал Надежин.

Полюшкин от усталости еле держался на ногах. Но Щедриков охотно пустился в пояснения:

— Там не всё оказалось линкосом. Вводная часть послания — линкос. Действительно очень близкий к тому, который был сконструирован Фройденталем. Там вводится порядка двухсот базовых терминов и категорий мышления инопланетян. Среди них, как положено, числительные, знаки математических операций, кое-какая алгебра, довольно много математической логики, причем не бинарной, а тернарной… Далее следует подробное описание цифрового формата изображений, который используется в следующей части послания… Ну а дальше идут уже собственно изображения…

— Изображения? Ну так показывайте!

В этот момент как из-под земли на пороге капитанской каюты возник генетик Камалов.

— Не помешаю? — Спросил генетик с таким видом, что Надежину сразу стало ясно: ответ «помешаете» совершенно невозможен.

«Вот же черт! — Подумал Надежин с некоторым даже восхищением. — Что значит органы! Он знал, он с самого начала откуда-то знал, что Полюшкин принял радиопослание!»

Таким образом, на просмотре присутствовали четверо: командир корабля Надежин, кибернетик, лингвист и генетик Камалов.

— Что это за пятна Роршаха? — Мрачно спросил Камалов. — И что за крест?

— Уверены, что не ошиблись? — Без энтузиазма уточнил Надежин.

В самом деле, оснований для того, чтобы испытывать восторг, не было ни малейших… Картинки, которые неуверенно серели на экране полюшкинского монитора, выглядели так, будто меланхоличный шизофреник опрокинул на огромный лист бумаги несколько баночек туши. А потом в нескольких местах бессистемно провел кистью туда-сюда, в одном лишь месте перекрестив мазки. Аккуратные такие мазки, равных размеров и ширины… А в центре, где мазки перекрещивались, шизофреник нарисовал кружочек. И закрасил его.