Джеймс Госс - Мертвецы зимы

— Ну давай, дитя, попробуй, — хохотнул я. — Никакое имя тебе не поможет.

— А вот и поможет, — ответила она возбужденно. — Потому что Доктор Смит — самый удивительный человек в мире! И у меня больше нет ничего, кроме его секретного имени.

— Хватит! — рявкнул я. — Поглоти ее!

Мария, эта ужасная маленькая дрянь, уставилась на создание, открыла рот и закричала так громко и истерично, как могут только дети. Она прокричала всего одно слово.

— Рори!!!

Я Доктор.

Я в комнате. Комната очень большая и очень темная. В центре комнаты — маленькая коробочка, которая еще темнее. С надписями мелом: «Открывать здесь!», «Пользоваться с осторожностью» и «Не открывать до Рождества» на крышке и стенках.

Пришло время открыть коробочку. Время начать все сначала. Как в стишке про Майкла Финегана.

Я открываю коробочку.

О!

Я больше не Доктор.

Начинай сначала!

Сент-Кристоф,

6 декабря 1783

Милая мамочка!

Сработало!! Я выкрикнула секретное имя Доктора Смита, и он очнулся, подпрыгнув, словно сел на подушечку для иголок.

Он увидел парящее надо мной существо и, дико взвизгнув, прижался к своему стулу. Это была не та храбрость, которую я ожидала от него, но я отлично его понимала. Ведь это существо, что бы это ни было, выглядело устрашающе и неприятно пахло. И оно пришло за нами.

— Рори! — вскрикнула я снова. — Вас зовут Рори!

Он резко повернулся и уставился на меня.

— Что?! — спросил он. Затем он облизнул губы. — Верно, верно… Да… — он моргнул. — Логично, — он кивнул, и, игнорируя ужасного монстра, повернулся к доктору Блуму: — Да, это так, — сказал он. — Я Рори Вильямс.

Блумы ошеломленно уставились на него.

— Я… Прошу прощения, но я не понимаю, — сказал доктор Блум. Он казался встревоженным. Даже испуганным.

— И я не понимаю, — ответил мужчина по имени Рори. — Но знаю одно: я не Доктор. Вы думаете, что победили, но это не так. Вы поймали не того, кого нужно, — он рассмеялся и смеялся до тех пор, пока не закашлялся.

— Что-о?! — взвыл доктор Блум. Это было странно, мама, как будто все в комнате изменилось в одно мгновение без чьей-либо помощи.

Доктор Смит… ну, или, точнее, месье Рори Вильямс смотрел на Блума и улыбался ему в лицо. Он был похож на героя книги, связанного, но непобежденного. И Рори был моим героем. Ты помнишь служанку, которая всё ломала и портила и так яростно открещивалась от этого? Так вот, у Рори было такое же выражение лица, но более победоносное.

— Вы получили лишь утешительный приз, — поддразнил он Блума. — А Доктор в это время ходит где-то неподалеку, и, думаю, память уже вернулась к нему. Вы зря привязали меня к стулу. Я совершенно бесполезен для вас. Простите.

Ему удалось пожать плечами, несмотря на веревки, отточенным движением.

— Правда. Я, честно, не знаю, почему я притворяюсь им, но я определенно не он. Я обычный парень Рори Вильямс, из Лидворта. Это прелестная английская деревенька с почтовым отделением и прудом для уток. И больницей, где я работаю медбратом, — добавил он весело. Он улыбнулся, крайне довольный собой.

Его улыбка угасла, едва он вновь взглянул на жуткое существо. Он сощурился.

— Простите, что говорю очевидные вещи, Доктор Блум, но вы — мерзавец. Я имею в виду, вместе со мной вы связали и мучаете маленькую невинную девочку. А это существо вправду хочет нами полакомиться? — он шмыгнул носом и повернулся ко мне: — Знаешь, я должен бы привыкнуть к подобным вещам, но никак не привыкну.

Он не был похож на себя, мама. Менее странный, менее похож на школьного учителя, более дружелюбный и веселый и более привлекательный. Рори качнул головой в сторону жуткого существа. И подмигнул мне.

— Ну, Мария, не бойся этого существа, ибо Доктор с минуты на минуту взломает эту дверь и освободит нас!

— Доктор?! — переспросил Блум. — Кто этот героический Доктор, о котором вы говорите?

— Ах, — сказал Рори, приподнявшись на стуле насколько позволяли веревки. — Немного выше меня, немного страннее, любит во всё вмешиваться, врезаться, ломать вещи… Всегда спасает меня в последний миг, — он кашлянул и повторил громче: — В последний миг!

Его взгляд блуждал по комнате, по двери, словно Рори на что-то надеялся.

— А он носил галстук-бабочку? — спросила я, ощутив внезапный страх.

— Да, — ответил он. — Нелепо, не так ли? А что?

— Боюсь, что он мертв, — ответила я, вздрогнув.

— Очень может быть, — фыркнул Блум, улыбаясь, словно пьяный дядюшка. — Косов столкнул его с обрыва.

— Ох, — сказал Рори. Он выглядел ошарашенным и раздавленным этой новостью. Миг триумфа прошел. Мне стало очень жалко его, и в то же время я была разочарована — ведь я использовала секретное слово, но наша судьба от этого мало изменилась к лучшему…

Рори еще немного помолчал, потом поднял голову. И заговорил совсем другим тоном. Взволнованным. Дерзким. Очень сердитым.

— Где Эми? — спросил он.

Доктор Блум оперся на свой стол.

— Она связанная сидит на берегу, — признался он.

— Ох! — вздохнул Рори. Обдумал информацию и нахмурился. — Это очень плохо, — сказал он гневно.

— Да, ничего хорошего, — согласно кивнул Блум. — Так что, дорогой сэр, вы ничего этим не добились, не так ли?

Я сидела на коляске на берегу, наблюдая за фигурой, выходящей из тумана и направляющейся ко мне. Было очень холодно, и я продолжала слышать отдаленное пение из моря.

Фигура шла через волны, с плеском при каждом шаге по бушующему морю. Накатила волна тумана, на мгновение скрыв ее из виду. Туман клубился везде, заставляя меня задыхаться. Я вдохнула его — он был густой, как холодный суп. Холодный светящийся суп. Я пыталась не дышать им, давясь и отплевываясь. И вдруг я поняла, что это туман издавал шепчущие и поющие звуки — и как будто звал меня по имени.

« Эми, Эми, Эми, Эми …» — снова и снова.

Я ничего не видела, даже собственных ног — лишь холодное светящееся зеленоватое марево. Я никогда не ощущала себя столь одинокой. Я скучала по своему мужу. Скучала по Доктору. Я так сильно скучала по моим мальчикам…

Что-то копошилось и гудело в моей голове, как гул и дрожь железнодорожных путей перед появлением поезда. Приближалось что-то важное. Что-то спешило вернуться на место.

Я была почти ослеплена и одинока, и я слышала, как что-то или кто-то идет ко мне. « Шлеп-шлеп » — влажные шаги по берегу. В панике я ухватилась за низ коляски, как-то повернув ее, отчаянно вцепилась в колеса, стараясь привести их в движение и уехать отсюда — но колеса намертво застряли в песке. Но чем больше я дергала их, тем больше слабели мои путы — может быть, я смогу освободиться, если буду раскачиваться.