Джон Вэнс - Ничья планета

Берел глухо произнесла:

— Это шпионка. Кэйтянская шпионка. Прогони ее!

Но Бернисти уже надел шлем и не услышал ее слов. Он спустился по трапу и заковылял навстречу молодой женщине, медленно бредущей против ветра к «Бодри».

Когда они встретились, Бернисти протянул ей руку. Девушка — жгучая брюнетка с бледной, чуть отсвечивающей, как старый пергамент, кожей и огромными темными глазами была стройнее, изящней большинства женщин Голубой Звезды. У Бернисти защемило в груди. Юная незнакомка показалась ему беззащитной и одинокой–только Берел когда-то вызвала у него такое чувство. А сейчас Берел стояла за спиной и не скрывала ненависти к чужеземке.

— Бернисти, она шпионка! — повторила Берел. — Неужели тебе это не ясно?

— Спроси, что ей здесь нужно, — велел Бернисти.

— Бернисти, я говорю на языке Голубой Звезды, — улыбнулась гостья. — Можешь сам спросить.

— Очень хорошо. Кто ты? Зачем прилетела?

— Мое имя — Катрин...

— Она кэйтянка! — воскликнула Берел.

— Я преступница. Бежала из-под стражи.

— Пойдем на корабль,–сказал Бернисти. — Потолкуем.

Поглядеть на кэйтянку в кают-компанию «Бодри» собралась почти вся команда. На вопрос кто она такая, Катрин ответила:

— Я дочь помещика — Черкеса.

— Кого? — переспросила Берел.

— Черкесы — древнее разбойничье племя, — объяснила Катрин. — Их потомки до сих пор живут в горах Кевиота.

— Выходит, ты дочь разбойника?

— Не только дочь, но и сама — полноправная разбойница.

— И какое же преступление ты совершила? — с интересом спросил Бернисти.

Она произнесла незнакомое кэйтянское слово. Бернисти взглянул на Берел, но та тоже не поняла.

— А еще, — продолжала Катрин, — я нахлобучила кадило на голову попу. Меня хотели сурово наказать. К счастью удалось похитить спасательную шлюпку.

— Невероятно! — фыркнула Берел.

Бернисти сидел и с любопытством разглядывал девушку.

— Наверное, ты все-таки шпионка. Больше нам нечего предположить. Что ты на это скажешь?

— Ничего. Как я могу доказать обратное?

— Значит, отрицаешь?

Лицо Катрин оживилось. Она посмотрела Бернисти в глаза и вдруг засмеялась.

— Нет. Признаю — я шпионка!

— Я знала, знала! — воскликнула Берел.

— Цыц, женщина! — прикрикнул на нее Бернисти и снова обратился к Катрин: — Итак, ты признаешься, что ты — разведчица?

— И ты мне веришь?

— Будь я проклят, если знаю, верить или нет.

— Неужели ты не видишь, какая она хитрая стерва? — возмутилась Берел. — Она же смеется тебе в глаза!

— Тихо!–рявкнул Бернисти. — Дай разобраться! — Он обернулся к Катрин. — Только сумасшедшая может признаться, что она — вражеская лазутчица.

— А может, я и есть–сумасшедшая!–ответила девушка, посерьезнев.

Бернисти махнул рукой.

— Ладно, неважно. Нам нечего скрывать. Хочешь шпионить — на здорвье, хоть тайно, хоть явно. А если тебе в самом деле нужно убежище, считай, что ты его получила. Эта земля принадлежит Голубой Звезде.

— Спасибо, Бернисти.

Бернисти и картограф Бродерик летели над Новой Землей. Местность, которую они фотографировали, везде была одинакова — темная, отталкивающая, словно внутренняя поверхность печи. Насколько хватало глаз — лёссовая равнина, лишь кое-где выпирали из земли скалы — останцы.

— Гляди, — Бродерик указал подбородком вниз. — Что это?

Бернисти увидел три огромных квадрата потрескавшегося камня, полузанесенных песком.

— Либо самые большие монокристаллы во вселенной, либо мы — не первая разумная раса, посетившая эту планету.

— Будем садиться? — спросил картограф.

Бернисти навел на квадраты зрительную трубу.

— Отсюда почти ничего не видать... Ладно, пусть ими займутся археологи.

На обратном пути Бернисти велел картографу посадить шлюпку у края зелено-коричневого массива. Он вылез и долго рассматривал побеги вики.

— Через шесть недель весь мир покроется растительностью, — уверенно сказал он.

— А это что за красное пятнышко? — спросил Бродерик.

— Красное пятнышко? — Бернисти нахмурился. — Похоже на ржавчину или плесень.

— Это плохо?

— Да. Очень плохо... Откуда оно взялось? Когда мы высадились, планета была стерильной.

— Споры, прилетевшие из космоса? — предположил Бродерик.

Бернисти кивнул.

— Или привезенные на корабле... Ты определил координаты этого места?

— С точностью до сантиметра.

— Ничего, сейчас я уничтожу эту гадость. — И Бернисти выжег большой участок растительности, которой он так гордился.

На пути к «Бодри» он молчал и, не отрываясь, смотрел на равнину, покрытую пестрым ковром вики. Как только шлюпка опустилась возле корабля, он выскочил и побежал — но не к «Бодри», а к ближайшим зарослям.

— Здесь нет... — бормотал он, отрывая и разглядывая листья вики. — И здесь... тут тоже чисто...

— Бернисти!

Он оглянулся. К нему приближался угрюмый Байрон, ботаник. Бернисти упал духом.

— Тут появился неизвестный паразит.

— «Ржавчина»?

— «Ржавчина». Она убивает вику.

— Образцы взял? — спросил Бернисти.

— Мы уже ищем способы защиты.

— Хорошо...'

Но «ржавчина» оказалась живучей, и уничтожать ее, не причиняя вреда вике и лишайникам, долгое время не удавалось. Тем временем цвет вики изменился от коричнево-зеленого до красно-зеленого, листья съежились и покрылись слизью.

Бернисти недосыпал, злился, ругал подчиненных.

— И вы называете себя экологами?–выговаривал он им. — Какую-то несчастную «ржавчину» не можете одолеть? Эх вы, тупицы! А ну, дай сюда! — Он выхватывал у раздраженного, красноглазого Байрона круглое приборное стеклышко с новой культурой и сам садился за микроскоп.

Наконец, удалось найти плесневый грибок, который успешно боролся со «ржавчиной». Но к тому времени вика вовсю гнила, а лишайники опадали как осенняя листва.

Все члены экспедиции трудились не покладая рук. Лаборатория и прилегающие помещения были заставлены сосудами с новой культурой, в кают-компании, двигательном отсеке и библиотеке стояли лотки с сохнущими спорами.

Заглянув как-то раз в лабораторию, Бернисти увидел Катрин. Она увлеченно сортировала высушенные споры. Бернисти следил за нею, пока она не обернулась. Но он был слишком утомлен, чтобы заводить разговор, а потому ограничился кивком и удалился.

Плесневый грибок активно взялся за уничтожение «ржавчины», но было уже поздно.

— Ладно, — сказал Бернисти. — Мы снова посеем вику. Теперь мы знаем, с чем предстоит бороться, и имеем надежное оружие.

Вскоре появились новые побеги вики, да и немало старой выздоровело. Убивая «ржавчину», грибок отчасти погибал, отчасти принимался за лишайники, которые пришлись ему по вкусу. К счастью, микробиоло-, гам вскоре удалось найти вирус, пожирающий грибок.