Джастин Ричардс - Аномальный источник

Самым лучшим днём в жизни Павла был день, когда он умер.

Они договорились встретиться на утёсе, между лесом и кругом из камней. Было очень холодно, и под его ногами хрустел снег.

Полная луна отражалась в белой поверхности земли, отчего всё вокруг отбрасывало неестественные двойные тени. Позади него хрупкие голые деревья тянулись ветвями к безоблачному небу. Перед ним обледеневшие камни блестели и сверкали, как будто были усеяны звёздами.

А рядом, держа Павла за руку, стояла Валерия. Он даже не решался посмотреть на неё, боясь проснуться. Ведь это же не может быть наяву! Они вдвоём, наконец-то вместе, наедине.

Он всё-таки посмотрел на неё. И не мог отвести глаз. Утонул в её широкой, красивой улыбке. Смотрел, как ветер сдувает её белокурые волосы с её гладкого личика. Он словно падал в небесно-голубые глаза. Сон…

Кошмар.

Её глаза расширились, улыбку сменил вскрик, а затем вопль.

Тьма окутала их. В глазах мелькнули тёмные силуэты, бредущие к ним из леса. Чьи-то руки зажали им рты — костлявые, сухие руки, словно сами деревья схватили их.

Мир перевернулся: их обоих, пытающихся позвать на помощь, сбили с ног, скрутили, и понесли. Руку Валерии вырвали из руки Павла. Когда он в последний раз видел исполненное ужаса лицо девушки, она тянулась к нему, отчаянно пытаясь снова взять его за руку, рассчитывая на помощь.

Тёмная фигура в просторной одежде стала между ними, заслонив ему вид. Её голова была накрыта капюшоном, лицо было в тени, а луна позади головы светилась, словно холодный нимб. Фигура повернулась к Валерии.

Последним, что увидел Павел, была другая чёрная фигура, нависшая над ним.

Последним, что он услышал, был крик Валерии. В нём были страх, ужас и нежелание верить в то, что она увидела под капюшоном.

На какой-то момент ТАРДИС замерла среди бурлящих красок вихря. Затем она бросилась вперед, вбок и назад через бесконечность.

Несмотря на то, как кидало внешнюю оболочку ТАРДИС, внутри было тихо и спокойно. Центральная колонна главного пульта двигалась как обычно; огни, которые должны были мигать, мигали; капитан Джек Харкнесс насвистывал, и всё было хорошо. Джек прервал свой свист, чтобы нажать кнопку, которую не следовало нажимать, а затем продолжил свою цветастую вариацию на тему «Запакуй свои неприятности…»

Предупреждающий писк настолько чётко попадал в такт песни, что Джек его не замечал, пока не досвистел до середины припева.

— Улыбайся, улыбайся, улыбайся…

Би-ип, би-ип, би-ип.

Он тут же начал действовать. Бросился к пульту, проверил сканер, и просматривал кучу каких-то данных. Не многие из них были ему понятны, но он кивал с умным видом, на случай, если в этот момент зайдут Доктор и Роза.

— Предупреждение? — он проверил ещё одни данные. — Крик о помощи… — и усмехнулся. — Может быть, девица в беде?

Лучше, наверное, ничего не трогать. Вероятно, лучше подождать Доктора.

Затем снова.

— Что за чёрт?..

Прибежал Доктор, а вслед за ним Роза. У него лицо было суровое, а она улыбалась.

— Что за шум? — спросила Роза.

— Просто сигнал бедствия, — сказал ей Джек, отодвигаясь в сторону от ткнувшего его в живот локтя Доктора. — Ничего особенного. Такое всё время случается.

— Не тот случай, — сказал Доктор, не отрывая взгляда от сканера. — Это что-то серьёзное.

Словно в подтверждение, писк перестал быть периодичным и превратился в жуткую какофонию.

— Он не должен был измениться, — Доктор медленно повернулся к Джеку. — А ты, случайно, не сделал какую-нибудь глупость?

— Кто? Я? Я что, по-твоему, протокол не знаю?

— Нет никакого протокола, — напомнила ему Роза.

Она уже тоже была у пульта и напряжённо разглядывала сканер.

— Кто-то уже ответил на этот сигнал, так что всё в порядке, — сказал Доктор.

— Правда? — спросила Роза.

— Да. Кто бы это ни был, они помогут. Улажено.

— Помогут? — тихо спросил Джек.

— Должны. Морально обязаны. Они первые ответили. Теперь же, когда кто-то ответил, никто другой отвечать не станет. Автоматическая система передаёт сигнал о помощи, кто-то на него отвечает, и она начинает передавать свои координаты и известные данные. Мощность сигнала выросла на 500 процентов, наверное, расходуется последний аварийный запас энергии. Хотя, по прошествии такого срока, спасатели лишь время потратят, наверное.

— Интересно, а кто ответил? — спросила Роза.

Она тут же отвернулась, выбросив это из головы.

— Ну… — сказал Джек. — Вообще-то…

У Доктора отвисла челюсть:

— Не может…

Джек снова начал насвистывать, и Доктор отвернулся.

— Это ты ответил, — он снова вернулся к сканеру. — Они там уже на ушах стоят, думая, что их вот-вот заберут с той богом забытой кучи камней, на которой они застряли. Зря они думают, что я собираюсь… — он замолчал и нахмурился.

— Моральное обязательство, — тихо сказал Джек.

— Да, надо лететь помогать, Доктор, — сказала Роза. — Где они?

— Где-нибудь у чёрта на куличках, — сказал Джек.

Доктор поднял взгляд, он снова улыбался.

— На Земле. Начало двадцать первого века.

Джек мрачно кивнул:

— А я что сказал?

В большой ладони генерала Гродного был зажат гранёный стакан. В другой руке был пульт управления настенным экраном. По его лицу, словно высеченному из гранита, невозможно было понять, сколько водки он уже залил себе в горло. Но когда он заговорил, его голос звучал так, словно его цедили сквозь битое стекло: хриплый, диссонантный, и грубый.

— Давно это было?

Присутствующим людям было понятно, о чём он. На экране мигал значок, отображающий всплеск энергии. Они начали с карты северной России. Всплеск энергии был обозначен жёлтой точкой на красном фоне. Затем они увеличили полуостров Новроск. Затем сам Новроск. И, наконец, появился снимок со спутника. Он был настолько чёткий, что было видно и базу, и старые бараки, и военную часть. Подводные лодки выглядели тёмными слизнями, врезавшимися в замёрзшую воду залива. Энергетический всплеск отображался рябью дисгармонирующих цветов на вершине утёса.

— Началось одиннадцать минут назад. До этого, возможно, был какой-то энергетический фон, но в пределах допустимого. Не стоит волноваться.

— А почему он не из доков подводных лодок? — требовал генерал. — Если это радиация со старых реакторов?

Затем ему в голову пришла другая мысль, и он хлебнул водки.

— А ракеты оттуда сняли?

— Ну… большинство. Но на одной из лодок до сих пор пара «Гранитов», — адъютант сглотнул. — Может быть, несколько. Вообще-то, мы даже не знаем.