Дэвид Вебер - Шторм из тени

— И это все, что вы можете сказать, господин комиссар? — от голоса Бинга повеяло холодом, и Веррочио вздохнул.

— Адмирал, я хочу разрешить ситуацию, и я хочу, чтобы законные интересы Новой Тосканы были защищены, как ради самой Новой Тосканы, так для демонстрации местным звездным нациям, что Солнечная Лига, по крайней мере, является хорошим соседом. Но у нас уже есть свежий и болезненный опыт того, что может означать мантикорские своеволие и готовность прибегнуть к грубой силе. Я не хочу, чтобы кто–то был убит, даже мантикорцы, и я просто обеспокоен тем, что они могут натворить… увлекшись вновь так, как они это сделали в Монике, пока это не будет болезненно очевидно даже для них, что последствия будут катастрофическими.

— Я считаю, что комиссар предположил, что было бы лучше устроить несколько большую демонстрацию силы, адмирал Бинг, — сказал Хонгбо почти извиняющимся тоном. — Что–то достаточно мощное, чтобы даже мантикорцы могли просчитать достаточно плохие шансы — или быть настолько глупы — чтобы попытаться повторить что–то вроде Моники.

— Против Флота Солнечной Лиги? — Бинг, казалось, с трудом мог поверить в то, что кто–то мог принять такую абсурдную идею всерьез.

— Никто не предполагает, что это было бы особенно мудрым или рациональным для них повторить что–нибудь в этом роде, адмирал, — серьезно сказал Хонгбо. — Комиссар просто предположил, что это возлагает на Лигу определенный долг – сделать все, что в ее силах, чтобы предотвратить такие трагические… просчеты, скажем так, чтобы ничто не привело к повторению Моники.

— Любые такие «просчеты» будут иметь совершенно другой исход для Мантикоры, нежели было в «Битва у Моники», — сказал холодно Бинг. — С другой стороны, я полагаю, вы не очень обеспокоены законностью этого, господин комиссар, — он посмотрел прямо на Веррочио. — Имейте в виду, что будет особенно глупо для неоварваров допустить подобный своеобразный «просчет», но это не значит, что это не может произойти. Речь идет о мантикорцах, в конце концов.

Адмирал поджал губы и подумал в течение нескольких секунд, потом посмотрел на Тимар.

— Сколько потребуется времени, чтобы собрать всю оперативную группу здесь, в Мейерсе, Карлотта? Месяц?

— Больше шести стандартных недель, сэр, — сказала Тимар настолько стремительно, что было очевидно, что она уже проделала те же расчеты в своем собственном уме. — Может быть, даже семь.

— Слишком долго, — возразил Бинг — с каковым возражением Хонгбо искренне согласился, учитывая его собственную беседу с Валерием Оттвейлером.

— Мы могли бы отозвать эскадры Сигби и Чанга для этого, — ответила Тимар. — На самом деле, мы могли бы собрать их здесь меньше, чем через один месяц по предварительной оценке. И у нас есть по крайней мере полдюжины жестянок, доступных в качестве прикрытия. Если уж на то пошло, мы могли бы также нажать на Тургуда.

Веррочио начал было открывать рот, чтобы возразить. Последнее, что он хотел, чтобы флотские силы, которые были четко и однозначно под его командованием — и чей старший офицер сообщил такие оговорки о возможностях Мантикоры — были вовлечены в нечто подобное. Однако, Бинг перебил его до этого.

— Я думаю, что вряд ли это будет необходимо, Карлотта, — он наполовину усмехнулся. Затем он, казалось, вспомнил, где он и кем Тургуд в настоящее время работает, и взглянул на Веррочио. — То, что я имею в виду, мистер комиссар, — сказал он немного поспешно, — является то, что добавление сил коммодора Тургуда, о чем адмирал Тимар уже говорила, едва ли представляет собой значительное увеличение нашей боевой мощи. Кроме того, конечно, если бы я взял коммодора или любую значительную часть его сил, находящихся под его командованием, это значило бы оставить вас без сил быстрого реагирования под рукой, если что–то случиться, пока я буду в отъезде.

— Понимаю, — Веррочио посмотрел на него, потом пожал плечами. — Это, конечно, звучит логично для меня, адмирал. И, как я уже говорил раньше, я не совсем компетентен в подобных вопросах. Я верю, что вы гораздо сможете разобраться в этих вопросах, чем я. Я оставлю все это в ваших умелых руках.

* * *

Мишель Хенке почувствовала волну глубокого удовлетворения, когда КЕВ «Артемида» и КЕВ «Гораций» совершили свой альфа–переход недалеко от гиперграницы системы Шпиндель больше чем через четыре стандартных месяца после выхода с Моники. Несмотря на то, что она ненавидела такую долготу, и, свалив так много ответственности на Шуламит Онасис, пока она была в отъезде, она точно не била баклуши все это время и тоже наслаждалась ощущением твердых достижений. Она завершила свой визит в Монику, колко уведомив об этом этого невыносимого Бинга (самым приятным возможным способом, конечно), достигла нового выставленного пикета у Тиллермана, получив и здесь свою личную порцию удовлетворения — ну, или чего-то очень близкого к нему, учитывая обстоятельства — и посетила порты Талботта, Скарлета, Мариана, Дрездена (где она обнаружила, что Хумало, по предложению Генри Крицманна, отвел одно из вновь прибывших крыльев ЛАКов к Тиллерману) и Монтаны на своем обратном пути к Шпинделю.

«В настоящее время эти ЛАКи уже в Тиллермане, расквартировываются для поддержки Коннера, — подумала она весело, откинувшись на спинку командирского кресла. — Это должно оказаться небольшим сюрпризом для любых пиратов, которые еще не получили предупреждения. И они тоже должны пройти долгий путь к наращиванию своей ПРО, если Бинг действительно настолько глуп, чтобы попробовать что–нибудь. Что, к сожалению, очень вероятно, по крайней мере, при неблагоприятных обстоятельствах. На самом деле, он единственный действительно неприятный сюрприз всей поездки. Почему Боевой Флот не мог прислать нам адмирала с IQ выше, чем размер его шляпы? Они должны иметь, по крайней мере, хоть одного флагмана с функционирующим мозгом! Ведь так?»

Она покачала головой при этой мысли, утешая себя мыслями, что, хотя Бинг может быть идиотом, она, по крайней мере, могла быть спокойна, кратко оповестив системных президентов в районе — и их старших военных офицеров — о нем. А большинство этих президентов и офицеров, казались, успокаивающе компетентными и трезвыми тоже. Она была особенно впечатлена монтанцами и также была рада возможности встретиться с грозным и исправившимся (если это правильное слово для этого) Стивеном Вестманом.

«Слава Богу, Терехову и Ван Дорту, по крайней мере, удалось заполучил его на нашу сторону», — думала она, потом посмотрела через флагманский мостик на боевой пост Доминики Аденауэр и довольно высокого, темноволосого лейтенант–коммандера, сидевшего рядом с ней. Максвелл Терстиг ждал в Дрездене вместе с депешами, информировавшими Мишель о развертывании ЛАКов у Тиллермана. Аугустус Хумало выслал его вперед, как кандидата для заполнения вакансии офицера РЭБ в ее штабе, и, с тех пор как появился, он работает довольно хорошо. Самое главное, он был хорош в своей работе, но он также хорошо ладил и с Аденауэр, и с Эдвардсом, и он хорошо «подходил» по химии к ее штабу. Он был озорным, с мягким чувством юмора, а его приятно некрасивое лицо было удивительно подвижным и выразительным… когда он позволял этому быть. В самом деле, когда он хотел, карие глаза могли легко спроецировать наружу душевное «Разве я не жалок?», также хорошо (и, видимо, бесхитростно), как выражение Задиры, попрошайничающего еду, в лучшем виде.