Дэвид Вебер - Шторм из тени

— О, да, — проскрежетал Бинг. — Ответ будет подходящий, Уиллард! Но не с какой–либо ком–передачи!

— Да, сэр.

МаКуил повернулся к своему дисплею, плечи напряжены, и Бинг почувствовал свежий спазм гнева. Неужели его собственный штаб купился на смешные заявления о «непобедимом оружии» манти? Он начал рычать что–то МаКуилу, а затем сдержал свое желание. Последнее, что ему было нужно — начать звучать как некоторые истерические старухи!

— Сэр, — сказала Карлотта Тимар очень осторожным тоном, — капитан Мизава хотел бы поговорить с вами.

— О, я был уверен, что он это сделает, — зарычал Бинг. — Я не думаю, что он хочет извиниться за чтение почты, которая была адресована не ему? — Добавил он, дернув головой в сторону своего теперь пустого кома.

— Мне очень жаль, сэр, — сказал МаКуил, — но последнее сообщение монти не было адресовано специально вам. Оно осуществлялось общим направлением… ко всем судам, сэр.

Лицо Бинга покрылось опасной краской, и он посмотрел на офицера связи.

— И какого черта вы не упомянули мне об этом немного раньше? — прорычал он.

— Мне очень жаль, сэр, — повторил МаКуил, — но адресный блок был показан в заголовке сообщения. Я… предположил, что вы видели это.

Бинг отошел немного назад для еще более яростного ответа, а затем закрыл глаза, плотно сжал сложенные руки за спиной, и попытался подавить гнев, кипевший у него внутри. Через несколько секунд он открыл глаза еще раз и натянуто улыбнулся Тимар.

— Ну, я думаю, что если хороший капитан хочет поговорить со мной, что я могу сделать, так это принять его вызов, — сказал он начальнику штаба, и еще раз скользнул обратно в свое командирское кресло. Он остановился на еще одну секунду, затем набрал ключ принятия.

— Да, капитан? — продолжил он, голосом как можно более нейтральным, хотя знал, что в нем по–прежнему отдается больше его внутренней ярости, чем он хотел.

— Адмирал. — Было очевидно, что Мизава усердно работал для поддержания собственного голоса неконфронтационным, что только сделало упрямство Бинга еще более сердитым, когда флаг–капитан продолжил. — Я понимаю, вы и я точно не сходились во взглядах по ряду вопросов в последнее время, но я настоятельно призываю вас рассмотреть возможность того, что эта адмирал Золотой Пик действительно имеет те возможности, о которых она говорит.

— Капитан, это смешно, — ответил Бинг. — Я знаю о слухах невозможного диапазона ракет монти. Боже правый, я читал оценки РУФ, прежде чем направился сюда, вы знаете это! И я знаю, что ракеты, развернутые «Технодайном» на Монике были с расширенной системой привода, увеличившей их диапазон. По этому вопросу я знаю, что в НИОКР дома в течение некоторого времени искали возможность принятия той же концепции. Но я также знаю, насколько большие были ракеты «Технодайна», как и вы, если вы читали те же отчеты. Это основная причина, почему мы не стали вводить ту же концепцию у себя, вы знаете. Мы просто не имеем погребов такой емкости, или достаточно больших корабельных пусковых установок, чтобы разместить что–либо с двигателями размером с те, которые «Технодайн» использовал на Монике… и ни кто–нибудь еще! Мы видели пусковые трубы на этих проклятых большожопых «линейных крейсерах» на Монике, если вы помните. У них нет, как и в Галактике, возможности выстрелить ракетой такого размера из этих пусковых! Я могу представить, что их корабли стены могут — возможно — иметь трубы для них, но никак не один из этих чертовых кораблей! А у нас в погребах есть «Дротики», а не то дерьмо, что «Технодайн» поставил Монике. Не говоря уже о том факте, что ни у одного из мониканцев не было «Гало».

— Сэр, я понимаю, что все это правда, — сказал Мизава. — Но «Дротики» всего лишь однодвигательные ракеты. Чертовски хорошие, да, но только однодвигательные. Если сообщения о крейсерах монти на Монике, имеющих многодвигательное вооружение, точны, то, конечно, у этих людей оно тоже есть.

Бинг заставил себя не закатить глаза в раздражении. Как он только что указывал, ракеты системной обороны, которые «Технодайн» поставил Монике, были слишком велики для любой судовой пусковой установки, и они были однодвигательными ракетами. Теперь он хотел поставить что–то достаточно большое, чтобы запустить что–то многодвигательное через пусковую трубу? Боже мой! Этот человек был не просто параноиком, он был чертовым идиотом! Даже офицер Пограничного Флота должен был быть достаточно смышленым, чтобы понять, что что–то размера пусковой крейсера просто не могло выстрелить чем–то большим, чем те птички «Технодайна»!

Он, очевидно, выказал, по крайней мере, некоторые из своих реакций, несмотря на все усилия не делать этого, потому что лицо Мизавы напряглось еще больше.

— Я знаю, что аргумент размера против идеи, сэр. Однако, при всем уважении, посмотрите на это последнее послание из них. Оно было отправлено прежде, чем мы на самом деле подняли наши клинья, но они точно знали, что мы делаем. Это означает, что они имеют возможности сверхсветовой разведки, и они используют ее. На мой взгляд, особенно в сочетании с наблюдаемыми темпами их ускорения, это демонстрирует, что по крайней мере значительный кусок отчетов о возможностях монти, которые РУФ приняло в расчет, на самом деле точен.

Его глаза впились в Бинга. Он очень осторожно воздержался от упоминания записки Аскью, но это было там, между ними, и его голос стал тверже, жестче.

— Учитывая эти доказательства — доказательства того, что РУФ было неправо, по крайней мере, в некоторых своих оценках — я думаю, что мы должны принять возможность такой дальнобойности их ракет, о которой они говорят, всерьез.

— Ну, это делает один из нас, капитан, — сказал Бинг с сарказмом, прежде чем смог сдержаться. Мизава покраснел и Бинг покачал головой. — Я прошу прощения за это последнее замечание, — он заставил себя сказать это. — Происходит достаточно, чтобы любому из нас быть напряженным, но это не повод для меня срываться на вас.

По выражению лица Мизавы было очевидно, что он знал, что извинения Бинга были строго для проформы, но он отрывисто кивнул, и Бинг заставил себя улыбнуться.

— Я отметил вашу озабоченность, капитан. С другой стороны, у нас есть двадцать два корабля, семнадцать из них линейные крейсера, а у манти всего только девятнадцать. Правда, их «линейные крейсера» больше, чем у нас — если на то пошло, наверное, к тому же более выносливые — но каждый из наших имеет столько же ракетных пусковых, как один из ихних, и у них их только шесть, а у их тяжелых крейсеров только двадцать труб по борту! Это дает нам значительное преимущество в трубах и даже большую мощность выстрела. И, при всем уважении, я не готов сбрасывать со счетов оценку разведки, сформулированную аналитиками, имеющим доступ ко всей поступающей информации, в отличие от наших оценок, генерируемых самостоятельно на основании частичной информации, у некоторых офицеров — справедливо, я мог бы добавить — есть все основания принять эти пессимистические предположения, чтобы избежать недооценки возможностей потенциального противника. Правда, темпы их ускорения выше, чем предсказывала Разведка, но это отдельный момент, нет абсолютно никаких доказательств, кроме апокрифических отчетов, что у монти есть возможности, которые вы приписываете им, и я не могу с чистой совестью позволить третьесортному неоварварскому флоту с манией величия даже пытаться диктовать свои условия Флоту Солнечной Лиги. Подобный прецедент будет иметь катастрофические последствия с любой внешнеполитической точки зрения, а оскорбление для чести Флота было бы недопустимо.