Дэвид Вебер - Шторм из тени

А несколько мгновений спустя, они двинулись на постоянных семидесяти пяти g. С этим абсурдно низким темпом ускорения потребовалось бы полные девяносто часов — почти четыре стандартных дня — чтобы достичь восьмидесяти процентов скорости света, которая представляла максимально безопасную скорость в нормальном пространстве, позволяющей достичь защиты от частиц, и еще три стандартные недели, по часам остальной вселенной, чтобы достичь своей цели, хотя для них субъективное время будет только семнадцать дней. Другой корабль их размеров мог бы достичь той же скорости в чуть более тринадцать часов, но адмирал Тополев на это был согласен. Общая разница во времени прохождения будет по–прежнему составлять шесть дней — субъективно, менее чем четыре — и, в отличие от его команды, другой корабль гипотетически излучал бы импеллерную сигнатуру… которых у его кораблей не было.

— Что у тебя для меня, Клинт?

Лейтенант Клинтон МакКормик оторвался от дисплея, когда его начальник, лейтенант–коммандер Джессика Эпстейн, появилась за его плечом. МакКормику нравилась Эпстейн, но он иногда задавался вопросом, почему она когда–то решила заняться флотской карьерой. Родившаяся и выросшая на Грифоне, темноволосая лейтенант–коммандер была заядлой путешественницей, туристкой, и орнитологом. Боже правый, ей также нравился бег по пересеченной местности и марафоны! Ни одно из этих увлечений не особо хорошо подходили для ограниченных размеров, расположенных внутри космического корабля.

По крайней мере ее назначение на «Гефест» означало, что она проводила свое время кое в чем достаточно большом, чем трубы для персонала, а не только на беговых дорожках, отведенных для использования людьми, которые хотели бегать трусцой или просто бегать, но у нее явно все еще было много избыточной энергии для сжигания. Большинство других начальников просто попросили бы, чтобы МакКормик перебросил его данные на консоль, но не Эпстейн. Она находила любой предлог, чтобы вылезти из командного кресла и переменить место, что объясняло, почему он нашел ее заглядывающей через плечо на его дисплей в большом, прохладном, тускло освещенном отсеке.

— Наверное, ничего, мэм, — сказал он ей сейчас. — Похоже, у меня был призрак, но он проскочил через фильтры. Прямо здесь.

Он использовал курсор, чтобы указать на слабое, почти невидимое световое пятно, в увеличенном масштабе. При максимальном увеличении, было видно фактически два световых пятна, каждое с меткой времени появления, и Эпстейн поморщилась от верного признака призрачного следа.

— Возможно, что эта вещь была достаточно сильной, чтобы компьютеры классифицировали ее как подлинную? — сказала она.

— Именно это случилось, все в порядке, мэм, — согласился МакКормик.

— Ну, лучше перестраховаться, чем потом сожалеть. — Вздохнула Эпстейн, потом махнула головой в своего рода стенографическом пожатии плечами. — Я отправлю его наверх, и они отправят какие–нибудь бедные крейсера или дивизион эсминцев посмотреть.

— Эй, они должны быть благодарны нам за нахождение нами им занятия, а не просто просиживать на орбите, — ответил МакКормик, и Эпстейн усмехнулась.

— Если вы думаете, что они будут так реагировать, должна ли я идти вперед и сказать им, кто заметил это первым?

— На самом деле, теперь, когда я думаю об этом, мэм, полагаю, что я бы предпочел остаться анонимным, — сказал он очень серьезно, и ее хихиканье превратилось в смех.

— Вот и я так думаю, — сказала она, а затем, похлопав его по плечу, повернулась, чтобы идти назад к своему командному посту.

С учетом диапазона возможного гиперследа, данное событие было более двенадцати часов назад. Следы, как и гравитационные импульсы, обнаруживались при флуктуациях, появлявшихся на границе альфа–стены с нормальным пространством, которые означали, что они распространяются на скорости примерно в шестьдесят четыре раза превышающей скорость света. Для большинства практических целей, это приравнивалось к реальному времени, или очень близко к реальному времени, но когда вы заговорите об обнаружении огромными массивами возможных колебаний в Команде Безопасности Периметра, даже скорость в левой комнате означает значительные задержки.

Казалось бы ужасно долгий путь за очень небольшую отдачу. Там бы не было признака импеллерного клина, что означало, что там не было никого, ускоряющегося к звездной системе. Если и был бы фактический гиперслед — в чем Эпстейн откровенно сомневалась — то он был от некоего торговца, входящего с ужасающе плохой астронавигацией. Кто–то выскочил из гипера в полном световом месяце до его назначения, а затем быстро (и разумно) выскочил обратно в гипер, чтобы не тратить бесконечных недель, которые были бы необходимы для достижения любого места под импеллерным приводом. И когда он прибудет в звездную систему, или, по крайней к Узлу, он не собирается говорить ни единой душе о своем маленьком несчастном случае. Такого рода астронавигационные ошибки выходят за рамки просто стыдных, становясь совершенно унизительными. В самом деле, если у Астроконтроля будут веские доказательства, что мантикорский астрогатор вышел так далеко, они, несомненно, отзовут его обратно для тестирования и повторной сертификации!

Но, как она сказала МакКормику, лучше перестраховаться, чем потом сожалеть. Это могло бы быть девизом Команды Безопасности Периметра вместо официального «Всегда Бдителен», а Эпстейн, как и практически все офицеры назначенные в КБП, относились к своим обязанностям очень серьезно. Они были здесь, в течение бесконечных часов, чтобы точно убедиться, о чем все знали, что никто не сделает даже попытки уклониться от их всевидящего глаза. Проверка случайного призрака была тривиальной ценой этого.

Коммандер Майкл Кэйрус, командир КЕВ «Копье» и старший офицер второго дивизиона 265–й эскадры эсминцев, известной как «Серебряные цефеиды», философски вздохнул, когда созерцал свои приказы.

По крайней мере, было что делать, подумал он. И он не был удивлен, что они получили вызов. Эскадра получила свое название от его продемонстрированного опыта в разведке и дозоре, хотя он всегда удивлялся, что это было действительно все, что необходимо. Цефеиды были едва заметны среди меньших звезд галактики, в конце концов, и разведмиссии должны были быть ненавязчивым.

— Вот, Линда, — сказал он, протягивая чип с сообщением, лейтенанту Линде Петерсен, астрогатору «Копья». — Мы собираемся на охоту за призраком. Разработай курс, пожалуйста.

— Слушаю и повинуюсь, — ответила Петерсен. Она подключила чип в свою консоль, потом посмотрела через плечо на Кэйруса.

— Мы очень спешим, шкипер? — спросила она.