Дэвид Вебер - Шторм из тени

– Я, конечно, соглашусь с этим, – кивнули Ван Дорт. – Никакой пират в здравом уме не полезет скрестить мечи с современными мантикорскими ЛАКами. Или, по крайней мере, не после того, как разлетятся слухи о том, что случилось с первыми двумя, которые попытались это. И эскадры ЛАКов, и их персонал скорее будут рассматриваться местными жителями как 'свои', чем гиперпространственные суда вряд ли могут пока похвастаться. Они станут силой местной полиции, не Флотом, который прибывает и убывает, все время болтаясь где-то поблизости и постоянно что-то проверяя. А пополняя их за счет местного персонала, мы также заложим основы повышения квалификации наших людей на базе современных разработок Флота.

– Это также – позиция Адмиралтейства, Сэр, – согласилась Мишель. – Оно не будет управлять всем процессом обучения, как дома, скорее они планируют организовать его, ориентируясь на локальные потребности. У каждого отделения ЛАКов будут свои собственные тренажеры для обучения, и управление местным персоналом через них даст нашим людям шанс оценить их общие уровни квалификации и основную компетентность, что не обязательно является одним и тем же. В конечном счете, Бюро по персоналу оказывается перед необходимостью вносить коррекции в стандартную программу, подчиняя их внутренним потребностям, так как и Адмиралтейство, и премьер-министр уже прояснили, что жители Талботта будут служить в составе КФМ и что они не станут неким второразрядным классом. Это означает поднятие их базового образовательного уровня до стандартов Мантикоры, не пытаясь отделаться своего рода механическим обучением или 'сойдет и так'-обучением, которое практиковал старый Флот хевов со своими призывниками. Слишком многим из них потребуется слишком много дополнительных знаний, по крайней мере, пока мы повсеместно не доведем систему общего образования здесь до стандартов Мантикоры, но нет никакого способа этого избежать, и я тут подумала, что люди, которые действительно захотят пойти на службу во Флот, будут готовы приложить все усилия для устранения данного разрыва. Фактически, это, вероятно, станет одним из тех дарвинистских фильтров, которые помогут снять все сливки при приеме на работу.

– Тем временем, конечно, сами эскадры обеспечат скоординированную защиту против другой части… склонных к риску «сливок», кто выбрал пиратство в качестве карьеры. И, откровенно говоря, есть другое преимущество для этого с моей точки зрения, учитывая то, что Вы только что сказали мне о Комиссаре Веррочио. Насколько быстрее мы сможем поднять ЛАКи по готовности, чтобы противостоять подобному сброду, настолько же сильно я смогу дать и концентрированный отпор и отвесить порядочного пинка, господину Веррочио, чтобы и впредь он не зарился на наши печеньки.

* * *

Мишель Хенке, вытерев, наконец, волосы досуха полотенцем, набросила его на шею, уютно устроившись в кресле перед терминалом в своей каюте. Ее уже порядком приевшийся солдатский «ежик» был преступно теплым и приятным по сравнению с ее чисто вымытой кожей, а взгляд вниз на ноги вновь вызвал усмешку. Хонор подарила ей на Рождество ее первую пару пушистых, неистово фиолетовых шлепанцев в виде парочки древесных котов в качестве шутки еще несколько лет назад. Мишель и начала носить их, шутя над собой, но она продолжила носить их из-за того, насколько удобными (почти непристойно) они были. Оригинальная пара была потеряна с вместе с «Аяксом», но она сумела вырвать время в своем напряженном графике, чтобы приобрести замену прежде, чем назначение отправило ее на другую часть галактики.

Крис Биллингсли оставил графин горячего кофе на подносе близ ее локтя, вместе с единственным обсахаренным пончиком, и она скривилась при виде его. В отличие от Хонор, Мишель обнаружила, что лучше повнимательней следить за своими потребленными калориями. Большинство офицеров Флота вело относительно сидячий образ жизни, когда они были на борту судна. Другие же – вроде Хонор – доводили себя до исступления в физической подготовке. Мишель была одной из тех, кто предпочитал придерживаться золотой середины, достаточно упражняясь, чтобы поддерживать себя в форме, но без лишнего фанатизма. А так как каждая лишней калорией следовала еще и еще одна, а выкроить времени на достаточное количество упражнений, которое она готова была терпеть, становилось все сложнее и сложнее, у нее не оставалось выбора, кроме как тщательнее следить за своим рационом.

Биллингсли понял все не сразу, но уловил смысл достаточно быстро. И Мишель была благодарна обнаружить, что груз обреченности от того, что произошло с «Аяксом», постепенно отступал в прошлое, боль потери Клариссы Арбакл проходила. Это не уйдет никогда, но как большинство офицеров Флота своего поколения, Мишель приобрела слишком много печального опыта, имея дело с потерями. В этом случае, то обстоятельство, что Биллингсли был настолько не похож на Клариссу слишком многим, очень помогал, и она была рада, что это было так. Он заслуживал оставаться собой, не соревнуясь заочно с чьим-либо призраком. И, оставаясь собой, он был приятно компетентной силой природы, не принимавшей ерунды от своего адмирала в том, что касалось вопросов ее заботы и кормления. Его стиль запугивания вмещал в себя укоризненные взгляды, глубокие вздохи и еще кое-что, что Мишель про себя нарекла техникой «еврейской мамаши», которая настолько отличалась от о!-настолько-вежливой настойчивости Клариссы, но была столь же… эффективным.

Она хихикнула про себя, налила себя чашку кофе, лишь раз (совсем малюсенький) куснула пончик, затем включила терминал. Она как раз собиралась открыть письмо своей матери, которая она начала писать еще вчера вечером, когда что-то большое, теплое и шелковистое прижалось к ее лодыжке. Она посмотрела вниз и встретилась взглядом с пристальными большими, зелеными глаза Задиры. Они моргнули, а затем мотнулись в сторону пончика прежде, чем вновь впериться ей в лицо.

– Даже не думай об этом, ты – ужасное существо, – сказала она ему строго. – Ты не делаешь достаточно упражнений, чтобы сжечь вот эти калории. Кроме того, я уверена, что пончики вредны для кошек.

Задира умоляюще смотрел на нее в течение еще нескольких секунд, сделав все, чтобы быть похожим на маленького, голоднющего котеночка. Он не особо преуспел в этом, и она многозначительно передвинула тарелку подальше от него. Наконец, он сдался с жалобным вздохом, развернулся, щелкнув хвостом по ней, и выдвинулся прочь – поискать, из кого бы еще можно выклянчить столь желанный хлеб насущный.

Мишель посмотрела ему в след и только затем покачала головой, наконец, открыла письмо и пробежала его глазами, просматривая, что же она написала ранее, наслаждаясь богатым вкусом черного кофе, смакуя его резкие нотки после сладости пончика.