Евгений Гуляковский - Сборник Прометей

Но чем бы ни закончилась погоня, стражи вскоре вернутся, увидят, что их пленник сбежал, и начнут искать его самого. Самое главное сейчас — найти укрытие, отсидеться, дождаться, пока все успокоится, и только потом постараться уйти отсюда как можно дальше, в противоположную часть города. Чувство опасности все время напоминало ему о том, что пустынные ночные улицы необходимо покинуть как можно быстрее.

Вскоре ему подвернулся тупиковый проулок, слабо освещенный висевшим невдалеке фонарем. Здесь, по крайней мере, он может не опасаться нападения сзади — тупик заканчивался высокой стеной, и вскарабкаться на нее — задача не из легких.

К сожалению, он не знал, что собой представляют ночные твари, хозяйничавшие в этом городе, и с какой стороны следует ожидать нападения. Но в первую очередь внимание любого ночного охотника привлечет движущаяся добыча. Особенно если ею управляет панический страх... Многие земные хищники умеют распознавать этот страх даже по запаху пота своей жертвы.

Примостившись в самом темном углу, там, где его нельзя было заметить от поворота, за которым начинался тупик, Танаев стал ждать рассвета. Это было далеко не самым лучшим решением, но еще хуже было бы сейчас ломиться в незнакомый дом. Теперь он мог надеяться только на везение. Черные твари заманили его в ловушку закрытого и смертельно опасного города, но ведь не одни они хотели, чтобы он сюда попал... Мелоди тоже советовала ему найти город, хотя так и не сказала, для чего это нужно. Что-то он должен был здесь найти, узнать какую-то тайну... Знать бы еще какую!

Часы текли один за другим, и ничего не происходило — разве что жажда усилилась и стала почти нестерпимой. Если без пищи он, в принципе, мог обходиться несколько недель, то с водой все обстояло сложнее. Его искусственный организм расходовал слишком много влаги во время движения. И хотя сейчас Танаев практически не двигался, организм требовал восполнить израсходованную во время бегства влагу.

Он пытался отвлечься от этого мучительного состояния, но кувшин с прозрачной, кристально чистой водой, из которого ему удалось напиться в ратуше, вспоминался все чаще и упорно овладевал всеми его мыслями.

Вода должна быть где-то в городе. Здесь не встречались колодцы или питьевые фонтаны, но поскольку здесь жили люди, значит, в домах должна быть вода.

Но он не знал, как проникнуть внутрь одинаковых круглых башен, не имеющих ни окон, ни дверей. И понимал, что совершенно бессмысленно пытаться вскрыть еще одну из этих непроницаемых стен. В ратуше ему удался этот фокус только потому, что ему помог человек, располагавший необходимыми для этого знаниями и, возможно, инструментами, которых у Танаева не было.

И даже если бы ему удалось с этим справиться, далеко не факт, что за случайно выбранной стеной окажется жилой дом.

Оставалась единственная возможность — найти кого-то из жителей этого города и заставить его показать место, в котором они запасаются водой. Если понадобится, он был готов применить для этого силу, вот только двинуться с места так и не решился. Притаившаяся в городе невидимая опасность давила на его психику и в конце концов заставила Танаева принять окончательное решение — дождаться рассвета, прежде чем что-либо предпринимать.

Стражи догнали Карин в конце второго квартала, почти сразу же после того, как отчаяние сковало ее быстрый бег.

Двое из них остановились на некотором расстоянии, предоставив своему командиру возможность завершить начатое.

Впрочем, расстояние, отделявшее их от несчастной девушки, оказалось не слишком большим, и они могли не упустить ни одной детали происходящего.

Гонт с коротким ликующим воплем настиг жертву и одним движением швырнул ее на землю.

— Ты не приняла мое предложение! Ты не пожелала стать моей женой, отказала второму человеку в ратуше! Но теперь ты заплатишь за все, я возьму силой то, что давно должно было принадлежать мне по праву!

Он разорвал ее плащ, усмехнувшись, перехватил слабеющую девичью руку с кинжалом и отбросил его в сторону. Карин чувствовала, как его грубые руки срывают с нее одежду, и в отчаянии закричала, не надеясь уже ни на что. Но, возможно, боги все же услышали ее, потому что Гонт так и не успел насладиться своей победой. Тонко пропели тетивы арбалетов за его спиной, и оба его подчиненных без единого звука повалились на землю.

Арбалетчики хорошо знали свое дело, а эти не промахивались никогда.

Гонт, мгновенно вскочивший на ноги, почти сразу догадался, кто эти укрывшиеся в тени башни стрелки. Спокойный тон и смысл слов, донесшихся до него из тени башни, не оставляли ни малейших сомнений в том, что он имеет дело с серыми монахами, самой безжалостной, фанатичной и кровавой сектой города...

— Мы не причиним тебе вреда, старший страж города. Отдай нам женщину — и можешь уходить невредимым.

И тут случилось то, чего Карин никак не ожидала от своего назойливого поклонника... Зарычав, как тигр, у которого отнимают добычу, Гонт молниеносным движением выхватил меч и бросился к стрелкам. Трудно сказать, на что он рассчитывал, рванувшись навстречу неминуемой смерти, — на нем была стеганая, подбитая войлоком защитная куртка стражей, способная обезвредить удар меча, но против арбалетных болтов ее защита была бессильна. Первый же выстрел стал бы для него роковым. Однако выстрелов не последовало. То ли нападавшие старались не усугублять конфликт со стражами, убийство второго человека в городе не осталось бы без специального расследования и повсеместного преследования секты, то ли просто решили как следует проучить наглеца.

Вскоре Карин поняла, что второе ее предположение было более верным. Гонт успел-таки добраться до нападавших, звон столкнувшейся стали и вопли раненых возвестили о его первоначальном успехе. Но вскоре после этого клубок сцепившихся в фехтовальном поединке воинов выдвинулся из тени, и Карин поняла, что у ее неожиданного защитника нет ни малейшего шанса... Она узнала нападавших. Плащи и капюшоны с ярко-белой оторочкой невозможно было не узнать. Из лап этой секты никому не удавалось вырваться живым, и врагов у них практически не было, потому что редкие смельчаки умирали раньше, чем успевали причинить секте серых монахов какой-нибудь вред.

К тому же монахов, которых атаковал Гонт, было слишком много — не меньше дюжины... С Гонтом сражались на мечах лишь трое из них, а остальные готовили какие-то длинные веревки. Еще двое катались по земле, вопя от боли и зажимая раны, из которых хлестала кровь.

Все-таки стражи не зря ели городской хлеб, постоянные тренировки сделали из них по-настоящему опытных воинов, особенно страшных в ближнем рукопашном бою. Но в любой рукопашной схватке численное преимущество почти всегда имеет решающее значение...