Евгений Гуляковский - Сборник Прометей

Неожиданно Лана приблизилась к Глебу и, запрокинув голову, чтобы лучше видеть его глаза, сказала:

— Я попробую! И если вам это удастся... — Она порывисто схватила руку Танаева и пожала ее коротким мужским пожатием, словно скрепляя этим некий неписаный договор. И в этом ее последнем жесте он почувствовал уже незавуалированное обещание, от которого кровь неожиданно ускорила движение в его синтетических жилах. И чтобы подавить совершенно ненужное сейчас желание, Глеб заставил себя вспомнить Зухрин, но добился лишь совершенно обратного эффекта.

К вечеру следующего дня Танаевым было получено согласие на совместные действия со всеми карантинщиками. Официально об этом ему сообщил шкипер. Было заметно, что он не одобряет принятого большинством решения, но не собирается ему противодействовать, из чего Танаев сделал вывод, что Кирасов с решением захватить челнок согласился. Танаев совершенно не ожидал этого. Ему пришлось окончательно убедиться в неожиданной поддержке Кирасова на импровизированном военном совете, на котором разрабатывался детальный план предстоящей операции.

Прежде всего, по настоянию Танаева, было принято решение избавиться от охранных роботов. Это позволяло заговорщикам обезопасить себя от удара с тыла, в разгар основной операции по захвату шатла, а самое главное — завладеть оружием, столь необходимым в предстоящей операции.

Танаев решил не сообщать о существовании прохода на законсервированную военную базу до самого последнего момента. Обсуждался лишь вопрос захвата грузового челнока, доставлявшего продовольствие к причалу карантинной станции.

Обстоятельство, заставившее Танаева придержать наиболее важную информацию в секрете, заключалось в том, что среди карантинщиков наверняка находился законспирированный информатор, сумевший договориться с местной администрацией, или даже, как это предполагал Годвин, один из психомонтов — специально подготовленных адептов князя, способных незаметно влиять на психику людей.

Танаев чувствовал его присутствие, но до сих пор с определенностью не мог указать на какого-то конкретного человека. Кирасов, вызывавший у него наибольшие подозрения, умел так искусно уходить от ментального контакта, что Глеб до сих пор так и не сумел подтвердить или опровергнуть свои подозрения. Каким-то образом лейтенант был способен возбуждать отраженные психические волны у находившихся поблизости людей, окончательно запутывая Танаева. И все же навигатор не сомневался, что замаскированный пособник Хорста на станции присутствует. И возможно, им был вовсе не Кирасов. Кто-то еще из этих пятнадцати малознакомых Танаеву людей обладал ментальными способностями и умел маскироваться настолько хорошо, что вычислить его никак не удавалось.

Начало операции по обезвреживанию охранных роботов еще больше укрепило Танаева в его подозрениях. Она протекала уж слишком успешно, и Танаев интуитивно чувствовал, что здесь что-то не так. Он разделил свой небольшой отряд на две группы, чтобы обеспечить прикрытие с тыла, и сам руководил основной атакующей группой. В нее вошло пять человек, вооруженных заточенными стальными стержнями, так хорошо зарекомендовавшими себя в первой стычке Танаева с роботом.

Едва они спустились на второй уровень, где располагался ангар, в котором проходила подзарядка и ремонт не задействованных в нарядах роботов, как их обстреляли еще в коридоре, причем настолько бездарно, что никто в отряде не пострадал, лишь в стене коридора появилась дыра с оплавленными краями.

Но Танаев знал, что если уж роботы стреляли, они в девяноста девяти случаях из ста попадали в выбранную цель, их автоматические корректировщики и дальномеры не делали ошибок. Однако стрелявший в них робот почему-то промахнулся, да еще и высунулся из приоткрытой двери, из-за которой произвел свой выстрел.

Танаев, единственный из всех бойцов располагавший лучевым оружием, конфискованным у Годвина, немедленно ответил на выстрел, не собираясь проверять, насколько верны его предположения. Лучевой удар превратил в раскаленные ошметки голову робота и позволил им завладеть вторым бластером.

Эта стычка оказалась единственной на пути к ангару, представлявшему собой квадратный зал, размером пятнадцать на пятнадцать метров, разделенный на небольшие клетушки, снабженные контрольными приборами и силовыми выходами для подзарядки аккумуляторов.

Помещение напоминало доильню на какой-нибудь древней ферме, вот только здесь не было ни коров, ни роботов. Помещение хорошо просматривалось с небольшого возвышения у входа и оказалось совершенно пустым. Роботы могли покинуть ангар одновременно только в случае общей тревоги.

Прежде чем Танаев понял, что означает отсутствие роботов, он уловил за своей спиной какое-то движение. Слишком быстрое, даже для его нечеловеческой реакции.

Сокрушительный удар металлической руки, способной раздробить камень, буквально вмазал его в стену ангара.

Он услышал треск и не смог сообразить, что именно сломалось в результате столкновения его тела с переборкой. Стена или его пластиковые кости? Сознание затянулось пеленой, а волна холода от поврежденных частей тела, всегда заменявшая в его ощущениях боль, еще больше лишила Танаева способности адекватно оценивать обстановку.

Схватка с огромным двухметровым роботом, неожиданно появившимся у дверей ангара со стороны коридора, между тем продолжалась уже без его участия.

Этот механизм, управляемый опытным оператором откуда-то извне, сумел подобраться к ним вплотную совершенно бесшумно и теперь расшвыривал людей, как кегли, стараясь расчистить себе дорогу и вновь добраться до Танаева.

Боевому роботу подобного типа не место на карантинной станции. Но он здесь был, и его присутствие лишний раз убедило Танаева в том, что задачи, выполняемые станцией, сильно отличались от тех, которые следовали из ее названия, и, кажется, его ждало здесь еще немало сюрпризов...

Жалкие металлические стержни, которыми его товарищи пытались остановить стальную глыбу, производили на робота впечатление не большее, чем зубочистки. Все важнейшие органы этого механизма были прикрыты надежной броней, и от Танаева его теперь отделяло не больше метра.

Между ними уже не осталось ни одного боеспособного карантинщика. Сквозь затуманенное сознание Танаев понял, что второго подобного удара он не переживет. Даже его необычное тело имело предел прочности, и он его практически израсходовал. Следовало что-то немедленно предпринять.

Но индикатор на его бластере все еще светился оранжевым светом. После первого выстрела у входа в ангар батарее требовалось минуты две для того, чтобы подготовить накопитель к следующему выстрелу. Не по этой ли причине на их пути встретился столь бездарно стрелявший робот? Но почему не стреляет их трофейный бластер? Почему медлит Николай, самый опытный боец, которому он вручил этот бластер? Сейчас каждая секунда могла стать решающей.