Андрей Ливадный - Первая Галактическая (сборник)

…Адмирал Нагумо расхаживал по мягкому ковру, которым была выстелена палуба боевого мостика флагманского крейсера «Эндгроуз», бросая косые, хмурые взгляды на обзорные экраны, куда транслировалось укрупненное изображение подвергшейся атаке звездной системы.

Безымянная звезда пронзительно–желтым, ослепительным шариком зависла в черноте космоса. Соседний экран показывал серо–голубую, измазанную разводами облачности планету, вокруг которой вращалась невзрачная горошина лишенной атмосферы луны. Приборы визуального увеличения показывали лишь размытые границы стратосферы Дабога да пару–тройку спутников совершенно мирного предназначения. Никаких следящих устройств, систем орбитальной обороны, космических станций…

Казалось бы — легкая добыча… Перезрелое яблоко, что должно упасть к ногам Всемирного правительства, став отправной точкой для Второго рывка галактической Экспансии, инициированного с Земли…

Однако, несмотря на оптимистичность прогнозов и совершенно недвусмысленный приказ, Нагумо нервничал. Командующий тремя объединенными флотами Земного альянса не был согласен с тем планом, который носил кодовое название «Акция устрашения». Ему казалось неправильным начинать покорение колоний с демонстративной орбитальной бомбардировки. Но, к сожалению, планы операции утверждал не он…

Хватит! — мысленно оборвал сам себя Нагумо. — Это мой долг перед миллиардами людей, заточенных в границах Солнечной системы.

Адмирал не был гуманистом. Его не мучила совесть. Он в полной мере, осознавал, что они собираются сделать. Единственное, во что верил Нагумо, — будущие поколения разберутся, кто есть кто, и это уже будет их дело — поставить ему памятник или превратить его имя в проклятие…

В очередной раз проходя мимо личного терминала, установленного в самом центре боевого мостика, Нагумо, раздраженный собственными сомнениями, склонился к встроенному в панель коммуникатору и произнес:

— Вахтенный, связь с ракетной палубой!

— Есть, сэр!

Что–то щелкнуло в недрах пульта.

— Ракетная палуба, старший офицер Корнилов на связи, сэр!

— Все готово?

— Так точно! Точки поражения запрограммированы. Все координаты проверены мной лично. Два города: один — на севере, другой — на юге материка, сэр!

— Хорошо, начинайте…

Эта фраза прозвучала обыденно, ровно.

Никто еще не понимал, что с нее начинается новая эра в истории освоенного космоса. Все происходило в тиши напичканных электроникой постов и палуб, где самыми громкими звуками являлся шелест охлаждающих вентиляторов да монотонное попискивание сигналов на консолях компьютеров наведения…

Через минуту с небольшим в носовой части «Эндгроуза» беззвучно открылись ракетные порты. Две длинные, обтекаемые сигары ракет класса «космос–земля» немного выдвинулись из них, показав заостренные носы со зловещей маркировкой по ободу боеголовок.

ВНИМАНИЕ! ЯДЕРНЫЙ ЗАРЯД. РАДИАЦИОННАЯ УГРОЗА. РАБОТАТЬ ТОЛЬКО В ЗАЩИТНЫХ КОСТЮМАХ ПРИ УСТАНОВЛЕННЫХ ПРЕДОХРАНИТЕЛЯХ!

В данный момент все чеки предохранителей были сняты.

Где–то в глубинах крейсера монотонный голос компьютерной системы заканчивал обратный отсчет, озвучивая последние, отпущенные ничего не подозревающим людям секунды…

Нагумо пристально смотрел на экран и видел, как обе ракеты, вырвавшись из пусковых шахт, ринулись к серо–голубому шарику планеты. Адмирал проводил долгим взглядом ослепительные хвосты их реактивных двигателей и вновь склонился к коммуникатору:

— Вахтенный, лидера Третьего флота, крейсер «Тень Земли», на связь. Адмирала Надырова, лично.

— Есть, сэр!

Нагумо так и остался стоять, склонившись к сеточке коммуникатора. Боковым зрением он видел, как на одном из экранов ослепительные хвосты ракет превратились в две точки и исчезли, потерявшись на светлом фоне планеты…

— Надыров на линии, сэр!

— Тиберий… — Нагумо пожевал губами, что–то обдумывая, и вдруг произнес: — Начинай.

Дабог. Национальный музей

С низкого, свинцово–серого неба не переставая хлестал дождь.

Тяжелые грозовые облака неслись под напором ураганного ветра почти над самой землей, едва не задевая макушки огромных древовидных папоротников, — по крайней мере напуганным не на шутку детям казалось, что они действительно попали в прошлое и эти тяжелые облака несутся над их головами…

Местность вокруг напоминала бескрайнее, заросшее непроходимыми джунглями болото.

Стены огромного зала, создающие стереоскопическую панораму окрестностей, демонстрировали плотные заросли грязно–зеленых растений, украшенных султанами торчащих во все стороны листьев. По центру, рассекая надвое панораму древнего

Дабога, текла, перекатываясь на обнажившихся валунах, мелководная река. Ее берега образовывала болотистая почва, над которой постоянно курилось марево желтоватых испарений. Под сенью первобытных джунглей стоял назойливый, нудный звон, который испускали тучи вьющихся под листьями насекомых.

— Обратите внимание, дети… — заговорила Дарья Дмитриевна. — Вон там, на другом берегу реки, ползет планетарный танк–вездеход. Эта машина являлась самой мощной из всего парка планетарной техники, который привез на своем борту колониальный транспорт «Беглец».

Дети повернули головы в указанном направлении.

В данный момент планетарному танку приходилось совсем несладко. Он полз по болоту на широких гусеницах, оставляя за собой широкую просеку. Из бункера, расположенного в задней части машины, на почву разбрасывался какой–то белесый порошок. Масса поваленных за ним деревьев шипела, истекая зловонным паром.

— Сейчас эта машина готовит почву планеты к первому преобразованию. Она делает просеки в джунглях и распыляет специальные микроорганизмы. Это наши, привезенные с Земли формы микроскопических существ, называемые бактериями. Они первыми, наравне с техникой, вступили в борьбу с дикой природой Дабога. Бактерии должны выжить, поселиться в почве и тем самым сделать ее чуть более пригодной для человека, чем раньше. Это маленькая, ничтожная часть борьбы за изменение биосферы планеты, крохотная ступенечка вверх, к сегодняшнему дню, — объяснила учительница, исподволь наблюдая за реакцией ребят.

Пока она говорила, испуганные дети немного успокоились. Они по–прежнему жались друг к другу, держась тесной кучкой, но озирались по сторонам уже с явным любопытством.

— Смотрите, смотрите, он тонет! — вдруг выкрикнул один из мальчишек, указав рукой в направлении планетарного танка.

Действительно, машина попала в тяжелую ситуацию. Болотистая почва под ней вдруг раздалась в стороны, и танк начал проваливаться в трясину. Грязная, хлюпающая вода жадно вскипала вокруг него пузырями болотных испарений. Танк натужно вращал гусеницами, тщетно пытаясь зацепиться траками за твердую почву.