Уолтер Уильямс - Война

– Да, милорд, – ответили они. Казакова и Мерсенн были настроены решительно. Хусейн и Мокгатл выглядели не столь уверенно. Корбиньи казалась взволнованной. Все молчали.

– Приступим.

Лейтенанты, Мартинес, Миши и штабные вместе пошли проверять старшин и их помещения. Аяку так и не нашли – ни на украшениях, ни в других местах. После этого, получив новое подкрепление, отправились к другим унтер-офицерам.

Те уже стояли по стойке смирно в коридоре, в сторонке, и пытались сохранять невозмутимость. Леди Корбиньи замешкалась, когда начался обыск личных шкафчиков. Белые ровные зубки впились в нижнюю губу. Мартинес навис над ее плечом.

– Проблемы, лейтенант?

Она невольно дернулась, словно он вывел ее из глубокой задумчивости, и повернулась к капитану, широко распахнув карие глаза.

– Могу ли я поговорить с вами наедине, лорд капитан?

– Конечно. – Они вышли в коридор. – Слушаю вас.

Она все еще кусала губу. Перестала только для того, чтобы неуверенно сказать:

– Этот культ, который мы ищем, плохой?

Мартинес задумался.

– Я не специалист по части религий, хороших или плохих. Но я полагаю, что его приверженцы виноваты в смерти капитана Флетчера.

Корбиньи опять прикусила губу. Мартинеса почти трясло от нетерпения, но чутье подсказало, что лучше промолчать и дать Корбиньи столько времени, сколько понадобится.

– Я уже видела такой медальон, – выговорила она наконец.

– На ком? На ком-то из вашего отделения?

– Нет. – Она заглянула ему в глаза. – На офицере. На лорде Филлипсе.

"Филлипс? Не может быть", – это было первое, что пришло в голову Мартинесу. Он не мог вообразить, как маленький Палермо Филлипс бьет Флетчера головой об угол стола своими крохотными ручками.

Но потом он подумал: "Возможно, ему помогли".

– Вы уверены? – спросил Мартинес.

Корбиньи нервно кивнула.

– Да, милорд. Я его видела близко. Точно помню, как Филлипс выскочил из душа в день проверки, когда вы вызвали его. Он так торопился, надевая мундир, что цепочка с кулоном зацепилась за пуговицу. Я помогла распутать ее.

– Вот как, – сказал капитан. – Благодарю. Можете присоединиться к остальным.

Мартинес взял кадета Анкли, который был достаточно подготовлен, чтобы принять вахту, и Эспинозу, своего бывшего слугу, теперь переведенного в военную полицию, и направился в командную рубку.

– Лорд капитан в рубке, – отрапортовал лорд Филлипс, когда он вошел. Он уступил Мартинесу командирское кресло, если тот вдруг пожелает его занять.

Но капитан подошел прямо к самому Филлипсу, вытянувшемуся по стойке смирно, но все равно едва дотягивающемуся ему до подбородка.

– Милорд, вынужден попросить вас расстегнуть мундир.

– Милорд? – Филлипс уставился на него.

Неожиданно Мартинесу захотелось оказаться где-нибудь подальше отсюда. Грызло ощущение, что все это ошибка. Но он стоит здесь, добавив к своим служебным обязанностям еще и роль детектива, и уже никуда не деться, надо идти до конца, каким бы этот конец ни был.

– Расстегните мундир, лейтенант, – повторил он.

Филлипс задумчиво смотрел в сторону. Он медленно поднял руку и начал расстегивать серебряные пуговицы. Мартинес заметил нервно бьющийся на шее пульс, а когда лейтенант расстегнул воротник, увидел золотую цепочку.

В Мартинесе закипела ярость. Он схватил цепочку и грубо потянул, вытаскивая медальон. Красные и зеленые камни переливались на изображении аяки.

Мартинес опустил глаза на Филлипса. Цепочка впилась лейтенанту в шею, и он стоял на цыпочках. Мартинес отпустил кулон.

– Пройдемте, пожалуйста, за мной, лейтенант, – сказал он. – Ваша вахта закончена. – Он повернулся и обратился ко всем в рубке: – Анкли назначается дежурным офицером.

– Конец вахты, милорд, – повторил Филлипс. – Анкли – дежурный офицер.

Когда Анкли подошел, Мартинес прошептал ему на ухо:

– Не давайте покидать помещение. Никто не выйдет из рубки до обыска.

Анкли облизнул губы.

– Так точно, милорд.

По пути в корабельную тюрьму Мартинеса знобило от нехорошего предчувствия. Сзади молча следовал Филлипс, застегивая мундир; Эспиноза, держащий электрошокер наготове, замыкал строй.

Он вошел в помещение гауптвахты "Прославленного", и в нос ударила знакомая вонь. Все тюрьмы пахнут одинаково – грязными телами и дезинфекцией, скукой и отчаянием.

– Сдайте мундир, ремень, ботинки и лейтенантский ключ, – сказал Мартинес. – Выложите содержимое карманов на стол. – Он был офицером военной полиции на "Короне" и знал процедуру.

Филлипс со стуком положил то, что было в карманах, на стол из нержавейки. Потом снял с запястья привязанный лейтенантский ключ и вручил его Мартинесу.

А у того темной тучей засела мысль, что все происходящее лишь ужасная ошибка. Этот застенчивый, хрупкий Филлипс и конфеты украсть не сможет, не говоря уж о том, чтобы убить капитана.

Но он сам предположил, что смерти связаны с культом, а религиозные символы укажут на убийц. Это его затея. И жребий брошен.

– Ваши драгоценности, пожалуйста, – сказал Мартинес.

Филлипс с заметным усилием стянул кольцо академии, а потом расстегнул воротник и обеими руками взялся за цепочку. Он посмотрел на капитана.

– Могу я узнать, зачем всё это?

– Двое людей, носящие такие же медальоны, умерли.

Филлипс уставился на Мартинеса.

– Двое?

Зазвонил коммуникатор. Мартинес ответил и увидел, как на хамелеоновой ткани рукава появилось застывшее лицо Марсдена.

– Леди комэскадрой желает знать, где вы.

– Я на гауптвахте и сейчас доложу ей. Нашли что-нибудь?

– Ничего. Мы уже заканчиваем.

– Передайте леди Миши, что я сейчас вернусь.

Мартинес закончил разговор и посмотрел на все еще изумленного лейтенанта.

– Не понимаю, – проговорил Филлипс.

– Ваши драгоценности, лейтенант.

Филлипс снял с шеи цепочку и передал ее Мартинесу. Тот выдал пару мягких тюремных шлепанцев и отвел его в узкую камеру. Металлические стены были покрыты несколькими слоями зеленой краски, а сверху светила одинокая лампочка. Почти все пространство камеры занимало амортизационное ложе, служившее и кроватью, и туалетом, и раковиной.

Мартинес закрыл тяжелую дверь с глазком и приказал Эспинозе стоять на страже. Положив кулон в пустую коробочку для улик, он направился в помещения унтер-офицеров. Каюты уже обыскали и успели перейти к личному досмотру: женщины обыскивали женщин в столовой, а мужчины мужчин в коридоре.

Ничего не нашлось. Мартинес подошел к Миши и передал ей контейнер с медальоном. В ее глазах застыл немой вопрос.

– Лорд Филлипс, – пояснил Мартинес.

Сначала она удивилась, но потом в ее глазах блеснула жесткость.

– Жаль, что Флетчер не достал его первым, – сказала она.