Илья Бриз - Караван к Наташке

— С этим проще, — спокойно сказал Павел, сосредотачиваясь. Сейчас предстояло врать, глядя прямо в глаза. Не стоит ей пока знать, что вернуться они никогда уже не смогут, — само устье фарватера за минными банками практически не наблюдается — очень высокий уровень помех. Можно будет выйти, дождаться отсутствия возмущений метрики и рвануть на гиперпространственных движках. Нам их, конечно же, почти сразу отрубят, разрядив генераторы пушек на любом корабле генаев. Но мы уже успеем достаточно оторваться, чтобы преследовать было бессмысленно. Отойдём на достаточное расстояние и заново запустим межзвёздные двигатели.

В этот раз Сюзанна объяснениями удовлетворилась. Опускание внутрь аномалии, следуя строго по фарватеру, должно было продлиться десять дней, и девушка опять принялась за учёбу. А подполковник, следя за показаниями наружных сканеров, иногда выводил на монитор видеосигнал и поражался — погружение чем‑то напоминало спуск в глубокий колодец. Был у Павла подобный опыт в детстве. Три солнца, находившиеся в зоне действия ускоренного времени и пылающие ярче всех других вместе взятых, постепенно тускнели, пока через неделю не превратились в обычные по яркости свечения звезды. А вот остальные далёкие светила стали вообще практически невидимы — их свет ослабился в миллионы раз.

Время лечит. В справедливости этой старинной поговорки Затонов убедился уже через несколько дней, когда Сюзанна впервые улыбнулась. Теперь она с заметным нетерпением ждала окончания их путешествия. Подробная информация о проекте со всеми необходимыми деталями находилась на борту «Волкодава» в специальном файл–сервере. Но получить доступ к нему можно было только в конечной точке маршрута. Пароль для безопасного вскрытия защищённого банка памяти был только в документации законсервированной лунной базы на орбите Наташки.

Проснулся Кирилл от запаха. От одуряющего аромата свежего хлеба. Желудок немедленно заявил о собственной пустоте предательским урчанием. Давненько герцог не чувствовал такого сильного голода. Как будто неделю во рту крошки не держал. Поднял голову и посмотрел, как Сашка накрывает стол для завтрака. Девушек почему‑то не было, впрочем, задумываться о причине их исчезновения из кельи Кирилл не стал. Тихо встал, приложил палец к губам — Зверюга, поднявший голову, нехотя опустил её обратно — осторожно подкрался к другу и, дождавшись момента, когда в Сашкиных руках ничего не было, встряхнул его.

Парень, не испугавшись, медленно повернул голову, и Кирилл поразился угрюмому выражению на его лице.

— Что случилось?

— Ты, твоё высочество, как себя чувствуешь? — не ответив на вопрос, спросил слуга.

— Нормально. Что все‑таки случилось? — повторил свой вопрос герцог.

— Ешь, мойся, одевайся, и пойдём, — насуплено сказал Сашка, даже не думая отвечать.

— Куда? — Кирилл уже закидывал копчёное мясо в рот и откусывал большие куски от ржаного ломтя.

— Просто вниз спустимся, там тебя ждут.

«Кто ждёт? Зачем?» — герцог хмыкнул, продолжая в темпе утолять голод.

— Сам поел?

— Не хочу, — коротко отрезал Сашка и, приоткрыв дверь, кому‑то скомандовал: — Воду.

А вот дальше было странно — парящую бадью с подогретой водой втащили не местные слуги, а два незнакомых стражника с вышитыми золотом Сангарскими львами на левом плече. Оба воина были при мечах и кинжалах.

Кирилл, перестав есть, опять настойчиво спросил, когда стражники вышли:

— Что произошло?! — в этот раз герцог подпустил металла в голос. Как‑то не привык он, чтобы на его вопросы немедленно не отвечали.

— Не велено говорить, — глухо пробурчал слуга.

Генай побери! Да что же такое стряслось? Быстро закончив завтрак — недоеденный ароматный ломоть хлеба так и остался лежать около непустой ещё тарелки с мясом — глотнул горячего кофе из глиняной кружки и, содрав нательную рубаху — футболкой она называется, выскочило из подсознания — ринулся к бадье.

Проворно умывшись, подскочил к шкафу и вытащил с полки первые попавшиеся чистые штаны.

— Нет, — коротко возразил Сашка, доставая из сундука парадную одежду.

Спорить герцог не стал — хотелось быстрее разобраться в ситуации. Натянул на себя все, что подал слуга, включая перевязь с лучшим мечом, и направился на выход из кельи.

— Зверюгу возьми, — посоветовал Сашка, сам хватая оружие, а потом вообще удивил: — Теперь без него или псов не ходишь.

Кирилл пожал плечами и хлопнул ладонью по бедру. Живая молния, вскочив, немедленно пристроилась справа.

«Когда появится огнестрел, и от клинков можно будет отказаться, придётся гепарда переучивать, чтобы слева ходил» — отстраненно подумал герцог и шагнул в предупредительно распахнутую дверь.

У входа в его келью стояли, вытянувшись в струнку, три стражника. Герцог кивнул бойцам и потопал к лестнице, помаленьку охреневая все больше и больше. Двое воинов и Сашка, печатая шаг, не отставали. Спустился по лестнице, только собрался открыть наружную дверь, как она распахнулась сама. А на улице…

Они стояли ровными рядами. Впереди — дворяне и сангарские воины. На первый взгляд — пара сотен, не меньше. Позади столпились обычные крестьяне с рогатинами, женщины и даже дети. Объединяло всех невесёлое, скорее даже горестное выражение на лицах и следы многочисленных ран у большинства. Но ближе всех с каким‑то длинным предметом, завёрнутым в ткань, стоял — Кирилл глазам своим не поверил, откуда он здесь взялся?! — родной старший брат Мишка. Герцог, по–прежнему ничего не понимая, спустился со ступенек крыльца, напряжённо следя, как бойцы — все как один — вытягиваются, преданно глядя на него. Михаил сделал шаг навстречу, сорвал тряпку с предмета — Святой меч! — выдернул из ножен клинок до половины и опустился перед Кириллом на колено.

— Я, старший наследный герцог Сангарии…

«А как же брат Сахио, сын мамы – Настасьи? Он же на год раньше Мишки родился» — пронеслось в голове.

— Признаю своего младшего брата герцога Кирилла Сангарского своим сюзереном. Клянусь быть верным до самой смерти и отдать ему, буде потребуется, все своё, включая кровь и жизнь!

«Почему он мне вассальную клятву приносит, а не нашему отцу?» — пытался понять ставший вдруг правителем герцог, отстраненно наблюдая, как Мишка медленно прикладывается к мечу — блестящий металл клинка в месте поцелуя мгновенно запотел, расцветая изморозью поверх еле заметных кольчатых узоров, которые, из всего известного на Наташке оружия, были только на Святом мече.

«Булатная сталь!» — всплыла подсказка из подсознания.

Кирилл принял меч из рук брата, тоже приложился губами к холодному железу, задвинул в ножны и положил Михаилу на плечо: