Сергей Аваков - Слезы Плутона

– Конечно, мы развяжем войну! – заверил его Валентин. – Идеи о реформировании экономики – полная чушь. Я считаю, и мое мнение разделяют все члены нашей фракции, восстановление может состояться только благодаря агрессии.

Валентин понимал положение Акиля, заключить с ним сделку будет очень просто. Главное, нужно говорить то, что тот хочет услышать. На все вопросы отвечать «да!». Заверить, заманить в сеть, а после можно будет делать с ним все что угодно. Валентина очень обрадовал такой расклад, проблемы Акиля пришлись как нельзя кстати.

– Нельзя игнорировать отделение нашей самой прибыльной колонии. Во-первых, это сильно подорвет наш авторитет, во-вторых, Земля не должна платить такие деньги за поставки лакримиса, придется урезать бюджет, а это сильно возмутит наших граждан, которые привыкли жить за чужой счет… Вот вы можете себе представить, что система перестанет помогать людям? Им придется жить как колонистам… платить буквально за все. А еще придется увеличить налоги для знатных… и не очень знатных домов.

– Этого нельзя допустить, – Акиль склонил голову, – и дело не только в деньгах. Мой внук должен быть отомщен.

Кивнув своему охраннику, Акиль взял у него небольшой планшет и положил на столик.

– Тут хватит на то, чтобы отправить за решетку половину нашей фракции. Я начал копать с первого дня в совете. Это моя страховка на тот случай, если левые решат вышвырнуть меня вон.

– Что вы, зачем же такие крайности, не в наших интересах сажать членов вашей фракции по тюрьмам, я даже и знать не хочу, что у них там за дела, для меня важно лишь одно имя – Гай Квист. Если оно там есть, мы заключим сделку, наша фракция вас поддержит финансово и морально, а после того как мы выиграем войну, так и вовсе ваш бизнес снова встанет на ноги, – улыбнулся Валентин.

Акиль отвлекся на прогремевший на треке взрыв. Одну из машин сильно развернули, что стало причиной ее вылета с трассы. Пролетев несколько метров, она на полной скорости влетела в стоящие неподалеку стальные конструкции, на которых крепились многочисленные камеры, что вызвало всплеск восторга у сидящих на трибунах людей. Только что один из пилотов заработал максимальное количество очков. Валентин посмотрел на табло и победоносно поднял руки.

– Удачный день, Акиль! Мой пилот вырвался вперед!

– Мой отец любил эти гонки, – ответил тот, вспомнив положение своего дома после смерти отца. – Наш председатель, Гай Квист, тоже там есть, – продолжил он. – Думаю, вы будете довольны. Но я хочу предупредить, что и на вас у меня кое-что есть, правда, на другом носителе. Я ни в коем случае не угрожаю вам, только хочу, чтобы наше сотрудничество протекало гладко и без проблем.

– Ну конечно, Акиль, на всех что-то есть. Другой вопрос, у каждого ли хватит сил, чтобы использовать имеющуюся информацию в деле, – заметил Валентин. – К примеру, для меня это не составит большого труда, тем не менее я благоразумный человек и надежный, можете на меня положиться. Давайте выпьем за сделку!

Сидя на заднем сиденье автомобиля и глядя на огни проносящегося города, Ларгус снова и снова прокручивал в памяти минувший разговор. Хотя он и не подал виду, угроза аль-Бахара сильно его разозлила. Видимо, бурный рост благосостояния семьи и долгожданное членство в совете сформировали в сознании Акиля ложное представление о вседозволенности. Валентин понимал, что сейчас действовать нельзя, но, как только пройдут долгожданные выборы, вне зависимости от того, кто одержит на них победу, он накажет этого выскочку. Решив отвлечься, советник взял планшет и открыл файл Квиста.

Беатрис перечитывала текст своего доклада. Все должно быть идеально: формулировки, аргументы, вступление и так далее, ведь этот план удостоится великой чести – его прочитает сам канцлер. Отложив консоль на столик, Беатрис устало посмотрела в иллюминатор. Весь обзор занимало гигантское сооружение, именуемое Дворцом республики, – главная резиденция канцлера Конти. Именно туда направлялся несущий Беатрис самолет республиканской гвардии. Попасть на прием к Ринальдо Конти можно только таким способом. Перевозка осуществлялась через расположенную в двух километрах базу гвардии, где каждого, следующего на прием, многократно досматривали, оформляли и лишь потом сажали в специальный транспорт, напичканный охраной, который доставлял к месту посадки на верхних этажах дворца. Но назвать канцлера параноиком означало не сказать про него практически ничего. Меры предосторожности часто доходили до полнейшего абсурда, не говоря уже о чрезмерной численности стражников, стоявших, казалось, на каждом шагу тернистого пути в кабинет правителя.

Самолет немного дернулся и начал снижение. Беатрис сделала глубокий вдох и вновь подняла консоль, в очередной раз пытаясь проверить и без того много раз просмотренный текст. Понимая, что это скорее нервы, чем стремление к совершенству, она решила выключить дисплей и убрала консоль подальше до того времени, когда та действительно пригодится. Все, что можно было сделать, она уже сделала.

– Успокойся. Этот текст всего лишь формальность. Он его даже читать не будет, только поставит свою подпись – и все, – сказал Гордан Блек, руководитель РСГБ и непосредственный начальник Бушар. Именно он посоветовал канцлеру взглянуть на составленный ею план. – Если решил тебя принять, значит, уже все в порядке. Возьми себя в руки, будь такой, какой я привык тебя видеть, и ты ему понравишься, уверяю.

Беатрис встала из-за стола и подошла к висевшему на стене зеркалу. Темно-синий парадный мундир, светлые до плеч волосы, безупречно уложенные, – она как всегда была на высоте. Вот только этот усталый взгляд… он все портил. Прошедшие две недели были весьма напряженными как для нее лично, так и для всей Каллистийской Республики.

Прибывший с остатками экспедиционного флота Мариус Вергилий был немедленно разжалован и отдан под трибунал. Не помогли даже заработанный годами высокий авторитет и популярность среди населения. По указу канцлера республиканские средства массовой информации стерли старого адмирала в порошок, возложив на него ответственность за все поражения, потерю мощнейшего флота и крах всей кампании.

Не проходило и дня без новостного выпуска, передачи либо дискуссии по поводу прогремевшего словно гром среди ясного неба провала республиканской военной машины. После убедительных речей, слетевших с уст Ринальдо Конти в самом начале оккупации, казалось, что такого не может случиться. Ведь шел лишь первый этап Великого крестового похода, цель которого – низложение преступной власти Континентального союза Земли. И вдруг, сделав первый же шаг, республика споткнулась о маленький камешек под названием Персефона, чье сопротивление генштаб поначалу даже не брал в расчет.