Кира Измайлова - Жизнь Замечательных Блонди

— Но был же трибунал… — Энтони безропотно проглотил издевательски прозвучавший «инцидент».

— Закрытый трибунал, — поправил Рауль. — Вы что, полагали, мы устроили из этого спектакль?

Энтони промолчал — до недавнего момента он был в этом уверен, но… не верить Второму Консулу резона не было.

— Итак, — тот вопросительно взглянул на молодого Реда. — Я все еще жду ответа.

Энтони молчал. Ничего сверх изложенного в прошении он сказать не мог.

— Все ясно, — резюмировал Рауль, и Энтони понял, что сейчас ему укажут на дверь. — В таком случае, я отвечу за вас. Все, что вы написали, не сомневаюсь, чистая правда. Работаете вы скверно, это я знаю.

Энтони проглотил готовый сорваться с языка вопрос — откуда вдруг Второму Консулу известно о качестве работы какого-то Реда, и зачем вообще он этим интересовался?

— Однако готов поклясться, что результативность вашего труда и, как следствие, приносимая вами Эосу польза на данный момент интересуют вас менее всего. — Взгляд холодных зеленых глаз остановился на Энтони, и тот невольно поежился: Рауль Ам умел смотреть так, словно видел собеседника насквозь. — Своей просьбой о коррекции вы преследуете куда более простые и вполне понятные цели. Вы просто хотите вычеркнуть из памяти то, что с вами произошло. Так?

— Да… — Энтони все же рискнул посмотреть Раулю в глаза. — Да, вы правы. Разве я не имею права… забыть?…

— Это не выход, — по-прежнему сухо ответил Рауль, но Энтони почудилось, что выражение его взгляда самую чуточку изменилось. — Вы полагаете, это так просто — стереть то, что мешает вам нормально жить? Технически — да, просто.

— Тогда почему?! — Энтони забыл, что разговаривает со Вторым Консулом, он просто хотел понять, отчего ему отказывают, по сути, в пустяковой просьбе!

— Потому что еще не изобретено надежного способа наложения искусственных воспоминаний, — несколько туманно произнес Рауль. — Да, есть некоторые методики, используемые в основном при подготовке специальных агентов, но те чаще всего знают, какая часть их воспоминаний не является настоящей, к тому же это мера временная. В иных случаях их память подвергается полному изменению, ложные воспоминания необходимо программировать от рождения до текущего момента. Крайне сложно, весьма дорого и, к тому же, просто не ваш случай.

— Но зачем… ложные? — задал неуклюжий вопрос Энтони, но Рауль понял.

— А как вы это себе иначе представляете? — Рауль иронически вскинул брови, и на мгновение Энтони показалось, будто Второй Консул не считает беседу с ним пустой тратой времени. — До определенного момента вы все помните, далее следует провал до того дня, как вы приступили к работе в Эосе, так? «Здесь помню — здесь не помню», как выражается один мой хороший знакомый?

Энтони молчал. Такое ему в голову не приходило. Впрочем…

— Что же в этом плохого? — тихо спросил он. — Во всяком случае, лучше, чем…

— А вы представляете, какая это пытка — знать, что из вашей памяти изъята некая информация, быть может, важная? — поинтересовался Рауль. — А вы будете это знать, непременно придете к такому выводу, сопоставив некоторые факты. И никто вам не расскажет, что же случилось во время этого… провала, потому что иначе какой смысл в процедуре? Вы ведь с ума сойдете, Энтони. — Второй Консул назвал его по имени, и Энтони невольно вздрогнул.

— Я и так… рехнусь, — пробормотал он, чувствуя, что его заносит, но будучи не в силах остановиться.

— Не рехнетесь, — хладнокровно ответил Рауль. — Можете поверить мне, как специалисту.

— Но…

— Вам нужно заняться серьезным делом, — сказал Рауль. — Не этой вашей инженерной ерундой… Вы слышали когда-нибудь о том, что бороться нужно не со следствием — с вашими… хм… травмирующими воспоминаниями, — а с причиной?

Энтони молчал, пытаясь понять, куда клонит Второй Консул.

— Энтони, что явилось причиной этого… происшествия, вы понимаете, я надеюсь? — чуть мягче спросил Рауль, и Энтони кивнул. Еще бы ему не понимать! — Вы знаете о том, что это — далеко не единичный случай?

— Что?…

— Почему вы так удивились? — дернул плечом Рауль. — О том, что творилось на вашей базе, узнали лишь благодаря случайности. А случайность — вещь непредсказуемая.

— То есть тот факт, что никто не знает, как в действительности обстоят дела на других базах, не означает, будто там не может происходить того же самого?… — медленно выговорил Энтони.

— Именно. Со стороны этого не увидеть, типы, подобные вашему начальнику, умеют держать язык за зубами сами и способны заставить молчать подчиненных. Поэтому…

— Поэтому смотреть нужно изнутри, — закончил Энтони. Теперь он, кажется, понимал, что имеет в виду Второй Консул, и это было… странно.

— Верно, — кивнул Рауль. — Кроме того, нужно знать, куда именно смотреть. И, если… хм… неуставные отношения имеют место быть, суметь не просто взять виновных, как говорится, «на горячем», а собрать доказательную базу. Бездоказательные обвинения ничего не дадут. Единичный случай — повод для порицания, выговора, не более того.

— Это работа для специального агента, — криво усмехнулся Энтони.

— Вы зря так полагаете, — улыбнулся в ответ Рауль. — Даже лучший агент не знает специфики службы на таких базах. Будь он хоть под завязку набит информацией, он выдаст себя с вероятностью более пятидесяти процентов. А это слишком много. Кроме того, среди элиты крайне незначителен процент тех, кто пригоден для такой работы, и мало того, что пригоден, а согласен на нее.

Энтони пытался осмыслить сказанное Вторым Консулом. Выходило, честно говоря, что-то странное.

— Среди элиты? — переспросил он.

— Скука — страшная вещь, Энтони, — проигнорировал вопрос Рауль. — Ей, к сожалению, подвержены почти все. Люди приобретают нездоровое пристрастие к алкоголю либо подсаживаются на наркотики. На базах все это сложно раздобыть, но сложно — не значит невозможно. А мы… — Рауль недобро улыбнулся. — Для многих из нас самый лучший наркотик — вседозволенность. Скажите, что вас мучило тогда больше всего? — резко сменил он тему.

— Бессилие, — подумав, признался Энтони. Почему-то, говоря об этом со Вторым Консулом, он не испытывал стыда. — Невозможность сделать… хоть что-нибудь, я даже сопротивляться толком не мог!..

— Все верно, — кивнул Рауль задумчиво и вдруг снова сменил тему: — Энтони, вы ведь тогда вступились за какого-то новобранца?

Энтони кивнул и вдруг сказал то, в чем самому себе-то не отваживался до конца признаться — было во взгляде Второго Консула нечто такое, что говорило: ему можно довериться, ему — можно…

— Да, вступился… Я тогда неправильно себя повел! — Рауль нахмурился, и Энтони поспешил добавить: — Не нужно было кидаться так… сгоряча. Я не помог тому мальчишке, да и сам… Надо было сделать вид, что я… что я заодно со всеми, а потом найти способ сообщить в Танагуру, это бы могло получиться, если б я сразу не оказался под наблюдением… Но я не смог сдержаться!