Борис Георгиев - Космогон

Итак, я убедился, что опасения переводчика за судьбы человечества не беспочвенны. Четырёхмерный пространственно-временной лист, в котором находится наша планета, изолирован от прочих параллельностей стараниями Космогона-Огородника, чтобы смешанный с почвой Верховный, когда пища для него на Земле кончится, не осквернил собою соседние листы. Приятная новость.

По соглашению Космогона с управляющим, в нашу параллельность собираются сбросить мусор, чуть ли не по всей галактике собранный. Или уже сбросили? Спасибо, конечно.

«Верить в такое не хочется, – думал я. – С другой стороны, может, их мусор для нас манна небесная? Надо бы выяснить. Нет, не о том я. Верить не хочется в такое к нам отношение. Ни благости, ни милосердия. Сначала планету заразили какой-то гадиной, которая питается нашими страданиями, а после, раз уж всё равно Земля загажена, ещё и назначили параллельность нашу баком для мусора. А обрезка? Как вам такое понравится? Нет, чтобы в это поверить, нужно окончательно потерять к себе уважение. Какие есть у меня доказательства? Текст, полученный от переводчика, альтекские артефакты, домыслы Феди, мои собственные умопостроения – всё непрочно, всё двусмысленно. Свидетельства Вавилова Ильи Львовича тоже вызывают сомнения. Есть, конечно, показания капитана Росса и стенограммы переговоров диспетчеров «Moon Attraction»…

– Да, надо бы ознакомиться, – сказал я, прекрасно понимая, что попросту оттягиваю миг, когда станет ясно, откуда исходит угроза, кто враг и с кем предстоит заключить соглашение.

Отогнав нехорошее предчувствие, я разбудил задремавший компьютер и нашёл папку под названием «Аттракцион-1».

Джошуа Росс держался за сияющий медью поручень, чтобы не висеть посреди пассажирского салона, как воздушный шар. Вот-вот должна была отъехать дверь лифта-шлюза, изумрудный столбик индикатора дополз до верхнего деления шкалы. Повернётся стенка «стакана», и капитану придётся деликатно втаскивать на борт клипера первого из четырёх пассажиров. Джошуа Росс приосанился.

По роли ему следовало выглядеть респектабельно, вести себя уверенно и с достоинством, как и положено капитану туристического судна экстракласса. Кто-то из высшего руководства «Moon Attraction» в юности, похоже, отдавал предпочтение приключенческим романам о южных морях, поэтому «Актеон» приказано было именовать клипером, а претендентам на капитанскую должность в центре подготовки пришлось заучивать морскую терминологию. По той же причине белоснежный скафандр капитана напоминал маскарадный костюм – золотопогонный, с аксельбантами, с двумя рядами бесполезных пуговиц. Увидев это чудо впервые, Джошуа, человек сдержанный и не склонный к юмору, спросил инструктора:

– А кортик мне не полагается?

Инструктор фыркнул в сторону, но тут же овладел собою (в помещениях центра подготовки велось видеонаблюдение) и ответил:

– «Актеон» – туристическое судно, а не военный корабль. Зачем вам кортик?

– На случай абордажа, – мрачно буркнул Джошуа. – Да мало ли что? Вдруг пассажиры взбунтуются. С такими погонами и без кортика… А фуражка?

– Она под шлем не поместится, – с трудом сохраняя серьёзность, ответил инструктор.

– Плевать, – холодно заметил капитан Росс, влезая в скафандр. – Я бы носил поверх.

Он хотел добавить ещё кое-что про аксельбанты, которые наверняка будут цепляться за всё подряд в тесных корабельных отсеках, но смолчал. Инструктор не виноват, а с руководством Джошуа не собирался ссориться. Пусть хоть чучелом Гая Фокса обрядят, лишь бы дали корабль, и главное – чтобы не прогорели, как международная программа лунной колонизации, и не забуксовали, как марсианская миссия.

До поступления в «Moon Attraction» с карьерой у Росса не ладилось. Вины его в этом не было, просто слишком быстро менялись правила игры, а Джошуа, с его прямолинейностью, такое не подходило. Да и кому понравится после лётной школы и четырёх лет в Колорадо-Спрингс узнать, что пилотируемая военная авиация дышит на ладан, и скоро даже опытным лётчикам придётся крутить хвосты беспилотникам или уходить из профессии. Как раз тогда Джошуа стало известно о наборе добровольцев в лунную колонию. Он прошёл отбор, переподготовку, лётную практику, ещё один отбор, – четыре года потратил, между прочим! – и тут – нб тебе! Лунная программа свёрнута как бесперспективная. После этого Джош на некоторое время утратил вкус к пилотированию, однако после шести лет нуднейшей работы в Хьюстоне судьба снова поманила его миражем мечты.

Марсианская миссия! Джошуа получил приглашение и, конечно же, изъявил желание. Снова отбор, переподготовка – ионный привод всё-таки, – практика, испытания… И тут вдруг – представьте! – к исходу третьего года сверху просачиваются слухи, что ионный привод использовать не будут и ожидается полная модернизация миссии.

Джошуа не поверил сначала, но через пару дней его вызвали для конфиденциальной беседы, в ходе которой (в присутствии какого-то плюгавого гражданского типчика) сообщили, что ему, Джошуа Россу, предлагается перевестись в службу наземного обеспечения, поскольку в группу переподготовки он не попадает по возрасту. Сорок четыре года – не шутка. Реакция не та, хуже со зрением. Кроме того, новый привод ещё не апробирован, когда ещё закончатся испытания…

Росс взбрыкнул. Сказал, глядя в упор на гражданского мухомора: «Я пилот, а не клоун и не подтирка для начальственной задницы. Идите вы сами… бумажки с места на место перекладывать». Сказавши это, он вышел, громыхнул дверью, но в коридоре его нагнали.

– Погодите, господин пилот! – услышал он сзади.

– Чего? – нелюбезно осведомился он, обернувшись на голос.

Звал тот самый гражданский. И вот что выяснилось к великому удивлению Джошуа: тот, кого он считал если не причиной очередного своего падения с небес на землю, так соучастником, – оказался на поверку избавителем и благодетелем. Предложил работу по специальности – водить туристический корабль с ионным двигателем по маршруту от орбитальной станции «Moon Door» к Луне и обратно.

Всё показалось странным капитану Россу в компании «Moon Attraction». Притом, что она вовсю эксплуатировала ресурсы НАСА, штаб-квартиру имела в Хьюстоне и пользовалась, по-видимому, протекцией федеральных властей, явной связи с государственными структурами не имела, публично считалась частной, да ещё и с иностранными инвестициями, коммерческой организацией. Кричала о себе на весь мир, хотя в широкой клиентуре не нуждалась – развлекательные космические туры не по карману тем, на кого реклама может подействовать. Кричать-то она кричала, и всё же часть своей деятельности скрывала с тщательностью, достойной разведывательного управления, – договор о неразглашении, подписанный Джошуа Россом вкупе с контрактом и страховыми документами, похож был на аналогичное соглашение с национальным космическим агентством, как брат-близнец.