Марьяна Ярош - Крылья богов

И что будем делать доктор Лисисайя? Кто прав в данной ситуации, а кто виноват? А как же быть с личной жизнью? И где провести черту, через которую никто из нас не будет переступать? Где бастионы защиты, которые ты столь тщательно возводила для своей новой жизни?

Мужчины внимательно расматривали меня, а я, не менее внимательно, их. И постепенно, исподволь, рождалось понимание ситуации. Не было сердечности и доверия в наших отношениях, но было тёплое чувство сопричастности. Как, вообще, могло такое случиться, что в течение столь короткого промежутка времени, у меня появилось столько близких людей? И виноваты ли они в моих бедах настолько, насколько видится с моей стороны?

Мы бы так и продолжали стоять подобно живописной скульптурной группе, если бы в дверь стремительно не вошла Алианта. Может быть, она не знала, что эта комната занята, может быть была в слишком боевом настроении, но увидев море цветов, меня в одеяле и экипаж яхты в моей комнате, пришла в негодование.

Сравнительно молодая, смешливая девушка, с тонкими чертами лица, копной золотистых волос и россыпью бледных веснушек на лице. Любимица матери, брата и всего экипажа, привыкшая повелевать ими одним движением точёного пальчика или капризным голоском.

— И все эти цветы для какой-то Лисси? Благая Сайке! Вы что все её любите? И ты, Таро? Мне ты цветов не дарил…, - глаза её наполнились готовыми вот-вот пролиться слезами, она зашмыгала носом, завсхлипывала, грозя разразиться полноценным скандалом. И только было решила продолжить свои обвинения, как была бесцеремонно выдворена из комнаты Грайхом Валсторном, шипящим на сестру не хуже змея.

— Эта какая-то Лисси — моя жена, выметайся отсюда и истерики закатывай Лестариусу.

Таро вспыхнул и выскочил вслед за девушкой, а Серхай с Дереком многозначительно переглянулись.

— Не могли бы вы покинуть комнату на некоторое время — мне бы одеться, — я старалась быть предельно вежливой. Уж, коль разговора не миновать, то не годится вести его, завёрнутой в одеяло.

Спустя некоторое время мы сидели всё в той же комнате и завтракали. Мужчины, как оказалось впоследствии, тоже ещё были голодны и восприняли предложение перекусить с огромным воодушевлением. Мигом были принесены два огромных подноса с едой и, только уловив умопомрачительные запахи, я поняла, насколько проголодалась. Ели молча, изредка бросая друг на друга заинтересованные взгляды. Начинать разговор первым никто не хотел. Слишком зыбким было перемирие.

Серхай же издёргался весь от любопытства. Его утончённый эльфийский ум не понимал, как можно отказываться от подарков, куда-то убегать, заставлять беспокоиться о себе, когда у тебя есть практически всё, а то, чего нет, тебе подарят или купят. Это он скажет мне потом, много месяцев спустя, когда решит, что я забыла обо всём, что произошло в поместье. А сейчас мой брат решил прояснить ситуацию.

— Лисси, неужели всё это напрасно и тебе ничего не понравилось? — он окинул взглядом превращённое в оранжерею помещение и принял вид обиженного судьбой ребёнка. Не зная, что обладатель смазливой физиономии и пронзительного взгляда имеет абсолютно трезвый ум и ничего не делает, предварительно не просчитав варианты последствий, можно легко оказаться в плену собственных ошибок. — Ты же любишь цветы…

— Люблю. И очень благодарна вам за подарок. Но можно было обойтись и меньшими затратами. Это ни к чему.

— Ты нас никогда не простишь, да?

Что я могла им сказать? «Моя жизнь сделала очередной кульбит, уважаемые братья?» Но морально я уже была готова начать работать в Приюте потерянных душ. Конечно, это означало полный отказ от жизни, но другого выхода из ситуации я не видела. Слишком много случайностей и просто катастроф случилось со мной в последнее время. Я устала. Очень сильно устала. Хотя, довольно странно, что я не сломалась. И не возненавидела весь мир.

— Мне просто интересно, как долго продлится наше общение. Задерживаться здесь я не собираюсь. Меня ждут.

— Лисси, ну в кого ты такая упрямая? Всё уже позади… В твоей жизни ничего не изменилось… Всё будет по-старому, как…, - тут его одёрнул капитан и Серхай замолчал, проглотив окончание фразы.

Интересно, что хотел сказать брат? И что будет по-старому? Слишком много вопросов и никаких ответов.

Задумавшись, я не заметила, как в комнате воцарилась напряжённая тишина. От меня чего-то ждали. Но сказать мне было нечего. Потеряв нить беседы, я в очередной раз оказалась под прицелом множества взглядов. Было очень неловко… Но потом я решилась.

— В чём дело, уважаемые лары? Что опять делаю не так? Можете объяснить? Нет? В таком случае, я повторюсь: у меня не было ни малейшего желания видеться с вами снова. Всё, что от вас требуется, это моё жалование. На этом мы распрощаемся, — я прислушивалась к тому, что говорила и гордилась сама собой. Кортко, ясно и очень корректно.

Мои слова не произвели на слушателей никакого впечатления. Капитан, глубоко вдохнув воздух, как будто собирался нырять, быстренько выпроводил братьев, не забыв вручить им подносы с грязной посудой и решительно подошёл ко мне. Прежняя Лисисайя испугалась бы, но мне уже было всё равно. Как оказалось впоследствии, зря. Взяв меня за руку и пристально глядя в глаза, Грайх довольно резко заявил:

— Лисисайя, я отказываю тебе в разводе, — наверное, у меня было такое ошеломлённое лицо, что Грайх Валсторн сам испугался эффекта, произведённого его словами, что он тут же добавил, — пока отказываю. У нас слишком много нерешённых дел.

Вот это дела… такого варианта развития событий я не могла предположить даже в бреду.

— Простите, капитан, у меня в данный момент только одно нерешённое дело — моё жалование. Остальные меня не касаются.

Грайх зарычал, дёрнул меня за руку и потащил за собой прочь из комнаты. Он что, пытается мне показать, как обращаются с непослушными жёнами? На память тут же пришли мои эльфийские братья в Радужном лесу и Серхай иже с ними. В мой первый приезд они решили показать, кто в доме хозяин и где моё настоящее место, попросту вытащив меня за косу в лес. Через две минуты после начала операции об этом знали все соседи в радиусе полёта стрелы. Я визжала, как пьяная баньши и брыкалась, так, что в синяках на следующий день была не я, а все трое моих эльфийских горе — воспитателей. Впоследствии, стоило мне напомнить им об инциденте, как дружеские отношения восстанавливались сами собой.

Пока я вприпрыжку неслась за капитаном, решила вспомнить детство и изо всех сил завизжала. Мои крики эхом пронеслись покоридорам, отразились от закрытых дверей и окон, и скользнули в те, которые были распахнуты настежь. Визжала я виртуозно и с чувством. Столько лет тренировок даром не прошли. Грайх затормозил на полном ходу, притянул к себе орущую меня и попытался закрыть рот ладонью. Наивный, как эльфийский ребёнок! Кто ж так делает? За свою безграмотность был тут же покусан, а мои виртуозные визги звучали теперь дуэтом с криками Грайха.