Мария Ермакова - Лазарет на перекрестке миров. Начало

— Да. Танни, а что такое бутерброд?

— Это съедобное, — сказала Татьяна и захохотала, вспомнив сатианета. — Ой, не могу! Видели бы вы его лицо!

Лу-Тан был в курсе — Э транслировал насмешившую Татьяну сцену прямо на подводный экран в бассейне, который он в последние дни почти не покидал, хотя «пить чай» в смотровую приползал неукоснительно. Звездные пейзажи были весьма подпорчены кораблями гоков — неподвижными, матово-черными, молчаливо-угрожающими.

Лежащий у ног Татьяны Бим вдруг вскочил и зарычал. Татьяна обернулась. В дверном проеме нерешительно маячила фигура Тсалита.

— Тихо, Бим! — прикрикнула она на пса и поднялась. — Вам еще рано вставать!

— Я могу войти? — вежливо поинтересовался сатианет, оставаясь за порогом.

— Заходите, командор, — махнул ластой Лу-Тан. — Раз уж встали, посидите с нами.

Татьяна нахмурилась и вернулась на место.

Между «козеткой» Лу-Тана и ее креслом, выросло из пола массивное грубое стуло. Наверное, на планете сатианетов они были еще грубее, в этом же Э изменил наклон спинки и добавил мягкую эргономичную обивку.

Тсалит, сильно прихрамывая, зашел в помещение и осторожно сел, держа спину неестественно прямо. Глаза его не отрывались от флагмана гоков, висевшего прямо по курсу. Если бы взгляд умел убивать — корабль давно исчез бы в ярчайшей вспышке.

Бим настороженно следил за гостем и на всякий случай скалил острые зубы. Сатианет покосился на него.

— Ваш хищник мал, но опасен, Танни! — заметил он. — И верен вам! Он — настоящий боец!

— Он — настоящий друг! — сердито поправила Татьяна. Чай неожиданно потерял вкус. — Ваши мозги отравлены войной, вы во всех видите солдат? Во всем — смерть?

— Танни! — предостерегающе поднял пальцы Лу-Тан.

Татьяна раздраженно дернула плечом, но замолчала.

— Они не могут видеть меня? — спросил Тсалит. — Иначе вам не поздоровиться.

— Станция защищает нас от их сканеров. Без моего разрешения они не могут ничего!

Командор подумал, глухо постучал костяшками пальцев по бедренной пластине. Развернулся к Лу-Тану.

— Почему вы не выдаете меня? Почему подвергаетесь опасности? Я не понимаю.

Татьяна со звоном поставила чашку на блюдце.

— А вы разве выдаете своих? — спокойно поинтересовался Лу-Тан.

— Никогда, но…

— Пациенты обладают полной неприкосновенностью, находясь не территории Лазарета. Пока вы в его границах — вы наш. И если бы вас звали, к примеру, Кор-Харр, я ответил бы так же…

Тсалит покачал головой.

— Гоки уйдут, едва я ступлю на любой их корабль! Я не верю, что они не угрожали вам!

— Для нас их угрозы ничего не значат! — пожал плечами доктор.

— Вы или глупы или глупо бесстрашны! — вспылил сатианет. — Выдать меня для вас — осознанная необходимость!

Татьяна, вскочив на ноги, шагнула к нему.

— Господи! Да что же это такое, а? Когда вы поймете, что у нас свои правила? На территории Лазарета нет места расовой дискриминации, розни, любым проявлениям агрессии. Здесь нет места войне! Потрудитесь скрыть ее в глубине вашего зашоренного ненавистью к гокам мозга!

Сатианет вновь замерцал глазами.

— Надо было придушить вас, доктор! Не стоит говорить о том, чего не понимаешь!

— Замолчите! Оба! — неожиданно рявкнул Лу-Тан. Да так, что Бим, поджав хвост, заполз за Татьянино кресло.

— Командор, пока вы находитесь на территории Лазарета, выполняйте наши правила и не смейте подвергать опасности жизнь персонала! Это приказ! Э, нашего пациента под усиленное наблюдение. Закрыть допуск во все помещения, кроме его жилого сектора. Танни, сядьте на место. Сейчас же.

Татьяна и Тсалит с сердитым изумлением взглянули друг на друга. В голосе старого доктора прозвучало что-то такое, чему невозможно было не подчиниться. Неожиданно у Татьяны заболела голова. Испуганно заскулил Бим и бросился вон из смотровой.

В пространстве неподалеку от флагмана Кор-Харра возникла чернота, сплетаясь в змеиный клубок. Он становился объемнее, ширился, а пустота вокруг дрожала, как воздух над асфальтом в жару, и текла, текла, текла патокой вокруг угольного круга, завихряясь и искажаясь. Флагман неожиданно дернуло в сторону, он едва не столкнулся со спешащим к нему другим кораблем гоков. Лазарет ощутимо вздрогнул. По станции пронеслась короткая сирена, сопровождаемая мощным гулом — Э включил стабилизаторы.

Татьяна едва не упала. С трудом дотянувшийся до нее сатианет больно толкнул в бок, буквально швырнув в кресло. В то же мгновение широкие эластичные ремни придавили всех к их сидениям.

Черная прореха распалась, являя ярчайший зеленый свет — словно гигантский глаз глянул прямо на Лазарет. Что-то зрачком шевельнулось внутри. Показалось острие налившейся темным огнем иглы. Следом за ней матовое тело цвета густого индиго выплывало из прорехи, и свет другого мира лизал его крутые бока.

«Звездный кит! — отстраненно подумала Татьяна Викторовна. — Нет не кит. Нарвал! Боже, какой огромный!».

Незнакомец, наконец, показался весь. Завис в пространстве: пугающий, непонятный. Корабли гоков были отнесены неведомым ветром почти на границу видимости и теперь медленно возвращались. Разведчиков гоки не выпускали, видимо, опасаясь быть не так понятыми.

— Что это? — хрипло спросил Тсалит.

— На перекрестке миров еще и не такое увидишь! — философски ответил доктор.

Татьяна покосилась на него. Ей показалось, или Лу-Тан был совсем не удивлен?

Около часа, молча, они наблюдали странное явление. Чужой корабль висел в пространстве, медленно кружась вокруг оси. Иногда по корпусу пробегали яркие искры, ссыпались, словно горсть золотой пыльцы, таяли в темноте космоса. Зеленая прореха стянулась, но змеиные головы никуда не исчезли — шевелились, открывали пасти, охраняли неведомые врата.

По прошествии времени снова вскрикнула сирена. Снова невидимые пальцы жестоко сжали виски, а гул стабилизаторов перекрыл воющий звук.

Звездный нарвал развернулся, и новая волна неведомого сквозняка опять унесла корабли гоков — на этот раз еще дальше, за пределы видимости.

Черные змеи в последний раз лизнули пространство и исчезли.

Ремни безопасности с шипением втянулись в сидения.

Из коридора, все еще скуля, прибежал Бим, кинулся к хозяйке. Та затащила его на колени, поцеловала шелковистый песий лоб.

Тсалит, застыв, смотрел туда, куда исчез неопознанный посетитель. Потом, словно придя в себя после забытья, повел плечами, скривился, едва сдержав стон боли. Тяжело поднялся.

— Возвращайтесь в палату, пациент! — безапелляционно заявил Лу-Тан. — Ближайшие два дня я вам вставать не разрешаю! А завтра начнем нейротерапию. Конечность надо восстановить — мне бы не хотелось, чтобы вы покинули нас, хромая! И рекомендую задуматься на будущее об еще одной операции. Я советовал бы вам сменить тот металл, который я использовал в качестве скоб для вашего плечевого свода, на кристалин. У меня его, к сожалению, не было.