Олег Силин - Фимбулвинтер. Пленники бирюзы

– Я не останусь с ним в одном помещении. Что он здесь делает? Ты хоть знаешь, кто он такой?

– Айна, поверь, я всё знаю, – мягкий голос Бальдра, и снова крик Лири.

– Ты не видел! Не видел, что он творил на Четвёртой Лакайле. Он выжег колонию разумных… существ. А как он с техником обращался…

– Айна, Хёд уже понял, что был неправ. Он на нашей стороне.

– Я ему не верю! Такие не меняются!

– К тому же Хёд – можно сказать, овдовевший отец. Ты же не выбросишь со станции младенца.

– Младенец пусть остаётся. Тем более что это даже не его дочь! Эсдар…

Эсдар. Имя спасительницы, ставшей подругой, окончательно вывело из оцепения.

Марси села. В уютной синеватой комнате стояли трое. Айна – ощетинившаяся маленькая блондинка. Маленькая и отважная, куда там большинству мужчин. Высокий бородач облокотился на косяк двери и, казалось, вообще не интересовался воплями Айны. И Бальдр между ними. Спокойный и невозмутимый, на лице у него читалось: ругайтесь, ребятки, сколько влезет, спорьте хоть до посинения, всё равно будет, как я сказал.

Марси закрыла глаза. Захотелось заснуть, вернуться в красивый мир на далёких звёздах. И пусть там снова будет ипо, зато в этом мире нет погибшей Туси. Да и самой Марси там тоже нет… Туся.

– Туся!

– О, юная леди, вы очнулись, – Бальдр шагнул к ней.

– Послушайте, Айна, – сказал бородач, – я сожалею о том, что случилось тогда. Я многого не знал и не понимал. Но кто угодно на моём месте…

– Держитесь от меня подальше, Хёд! – отрезала Лири и тоже подошла к Марси.

– Туся, – повторила та.

Бальдр взял её за руку.

– Если хочешь попрощаться с сестрой… Мы принесли тело сюда. Его кремируют по всем правилам, а пока оно в шестом отсеке. Только, – он вздохнул, – не советую опускать простыню ниже груди.

Марси заплакала.

Бальдр молча обнял её.

– Может, успокоительного? – неуверенно спросила Айна.

– Нет. И так уже много вкололи. Пусть выплачется, станет легче.

– Не с-спасла, – всхлипнула Марси. – Ни её, ни Вася, никого-о-о.

– Девочка моя, – Бальдр гладил её по голове. – Ты столько пережила. Но ты не должна сдаваться теперь. Ты нужна новому миру.

– Чушь какая. Я ни на что не способна. И жить я не хочу.

Седой техник взял её лицо в свои широкие ладони. И заговорил. Упрекал в малодушии. Говорил, что она способна гораздо на большее, чем основная масса живущих ныне людей. О том, что, не раз попав в переделку, она сделала главное – выжила! И при этом не разучилась любить, переживать за близких людей. О том, что их с Васем идея сбежать от опостылевшего мира была не такой уж плохой. Но Вась с Марси были одни-одинёшеньки на незнакомой планете, а теперь их будет много, и планета своя, родная. Да и от мира сбегать не надо, он сам вот-вот от них удерёт. Бальдр говорил и говорил, она почти не слушала, пока вдруг не прозвучал неожиданный вопрос:

– И вообще, расскажи-ка мне, что тебе снится?

– Э… Какое это имеет значение?

– Большое, – Бальдр отпустил её и отстранился. – Рассказывай.

И она рассказала. О далёких звёздах. О странном мире Терры Высшей. О щупальцах, сотканных из звёздной пыли и расползающихся по Вселенной. И о команде боевого крейсера, прилетевшей к неизвестности. Бальдр слушал молча, время от времени кивая. Лишь один раз перебил её – попросил назвать имена команды.

– Да, – сказал он, когда Марси замолчала. – Один мой коллега, как и наш друг, – жест в сторону бородача, – построил свою теорию сбоев лифтов. И решил её проверить. Не скажу, что я был в восторге от его идеи со Строителями и экспедицией в неизвестность. Но благодаря ему и нашей Марси мы, возможно, во всём разберёмся.

– Откуда ты узнал о снах Марси? – Айна пристально посмотрела на седого техника.

– Мы отслеживали твои стримы, Лири, – невозмутимо ответил тот. – А первый свой сон она отправила прямиком туда.

– В тот вечер мы работали на внутрикорпоративном стриме!

– Знаю.

Айна глубоко вздохнула, готовясь ответить, но Марси заговорила первая:

– Объясните лучше, почему я вижу эти сны? Почему я?

– Возможно, это как-то связано с твоими приключениями на бирюзовой планете. У тебя ведь были после возвращения оттуда странные… гм… видения?

– Да, но… Почему вы уверены, что я вижу реальные события?

– Я не уверен, но имена людей совпадают. А описываемая картина совпадает с моими подозрениями.

– И в таком случае наших путешественников нужно срочно возвращать назад. Когда рухнут лифты, кораблик нам понадобится, – подал голос Хёд.

Айна холодно сверкнула глазами.

– Может, объясните оба и нам, что происходит?

– Я пока не уверен ни в чём, – сказал Бальдр. – Марси, ты можешь телепатически связаться с кем-то из путешественников?

– Не знаю… Не пробовала. А это разве возможно? Хотя… Постойте, я кое-что вспомнила. Мне… мне надо подумать. Простите, мне надо побыть одной.

Натэна улыбалась ей одними губами. Неугомонная жизнерадостная кузина даже умерла с улыбкой. Хотя… Вряд ли она выглядела умиротворённо, когда её разрывало пополам. Улыбка – дело рук бота-гримёра.

Марси уже не плакала. Просто стояла и смотрела картинки прошлого, а те сами собой всплывали перед глазами.

Маленькая Туся рыдает из-за того, что её платье оказалось не самым красивым на детском празднике, а Марси неуклюже её утешает.

Туся при всех обзывает её Марсианским колобком и смеётся.

Натэна голыми руками стирает с двери кровавую надпись.

Барби-долл презрительно оценивает устаревший наряд Марси.

Перепуганная Туся парит над морем на липком шаре и удивлённо смотрит на кузину, которой каким-то образом удалось вылепить шару крыло.

Натэна в её палате, пришла, невзирая на «неэстетический вид пациентки».

Натэна и Марси летят на шаре. Марси общается с аквариусами, а Туся не понимает, что происходит.

Шар.

Туся.

Аквариусы.

Дело не в бирюзовой планете. Или – не только в ней. Способность к телепатии проснулась в ней раньше.

Бальдр сидел перед огромной электронной схемой и объяснял что-то Айне и Хёду. Марси подошла к технику.

– Расскажите, что нам угрожает? Я помню, вы ещё сами ни в чём не уверены, но всё же. Чего, по-вашему, нужно опасаться в первую очередь?

– Того, что уже началось, – отказа лифтов и технологической оболочки в целом.

Марси наморщила лоб, задумалась.

– Сколько времени до полного отказа лифтов?

– Не знаю. Может, день. Может, месяц. Может, несколько часов. Именно потому мы должны торопиться. Переместить сюда как можно больше людей, способных выжить в новом мире. Вчера Хёд привёл пятерых. Сегодня отправимся ещё за двумя. Но надо понимать, что каждый раз, садясь в лифт, мы рискуем – назад можем не вернуться. Поэтому выходить со станции без острой надобности строго запрещено.