Михаил Костин - Земля – Паладос

— Не очень хорошо, — пробормотал Габриель.

За металлической воротиной он отметил троих вооруженных мужчин в темно-синей униформе: двое дарзини, один человек. Они стояли возле двери, ведущей в соседнее здание. Габриель еще раз сверился с картой и направился к охранникам.

Один из дарзини оторвался от группы и преградил проход.

— Стой, человек! — голос его прозвучал зловеще-шипяще.

Дарзини, огромные рептилии, не пользовались универсальными переводчиками, сами легко осваивали человеческую речь, но от свистяще-шипящего акцента избавиться не могли, как ни старались.

— Никому нельзя входить. Карантин, — охранник указал на надпись.

Габриель приближался, не собираясь останавливаться или разворачиваться.

— Эй, нет входа! — засвистел солдат, посчитав, видимо, что священник не услышал его в первый раз.

— Да, — добавил второй дарзини. — Поворачивай и уходи отсюда, человек.

Чтобы придать вес словам, охранник взял оружие наизготовку. Двое других последовали его примеру.

Габриель приблизился еще на пару шагов, поставил на землю сумку и расстегнул пальто. На черном пиджаке поблескивал стальной жетон. Надо было быть слепым, чтобы с такого расстояния не разглядеть символику, и слабоумным, чтобы не понять значения трех окруженных пламенем звезд и надписи: «Голас Вра Дроми».

Судя по выражению лиц, охрана слабым зрением и скудным умом не отличалась. Они опустили оружие, отступили назад и постучали в небольшую дверь. Ровная поверхность дала трещину. На высоте пары метров появился динамик.

— В чем дело? — спросил грубый голос.

— Он здесь, — коротко ответил охранник.

— Кто? — не понял тот.

— Священник, — прошипел страж.

Возникла пауза. Габриель повернулся в сторону двери и поднял голову, посмотрев туда, где, по его прикидкам, должна была находиться древняя, как все здесь, камера наружного наблюдения. Тотчас же щелкнули замки, и дверь открылась. Навстречу Габриелю вышел другой человек, судя по нашивкам, рангом на порядок постарше.

— Вы рано, — сказал человек.

— Поверьте, это не нарочно, — улыбнулся Габриель и мельком глянул на спута, что по-прежнему маячил за спиной синюшной тенью. — Просто кое-кто настоял, чтобы мы отправились рейсом через систему Орио.

— Зачем? — не понял мужчина.

— Вроде бы есть комета, которая пролетает в этой части вселенной каждую тысячу лет, — непонятно объяснил Габриель.

— Комета?

— Да, — вмешался спут. — Ха-Джо-Ван Рэй, огромная малоизвестная комета. Считается, что она приносит удачу всем, кто ее увидит. Мы просто обязаны были увидеть ее. Ведь нельзя же упустить такую возможность, согласитесь.

— А вы кто? — начальник стал еще серьезнее.

— О, прошу прощения, — затрещал спут. — Где мои манеры? Я — 100 градусов по Цельсию.

— 100 градусов чего? — На непроницаемом лице мелькнула тень удивления.

— 100 градусов по Цельсию, — повторил Габриель. — Его так зовут.

— Странное имя…

— Имя спута, отправленного на задание к людям, — пояснил спут.

Мужчина перевел взгляд полный немого вопроса на Габриеля, но священник лишь пожал плечами.

— Видите ли, наши родные имена крайне сложны, и мало кому из не-спутов удается их произнести и, тем более, написать, поэтому для упрощения нашего общения с другими расами на время выполнения задания мы берем себе новые имена в зависимости от миссии и типа информации, которую собираем. Понимаете?

— Допустим, — кивнул начальник. — Но почему 100 градусов по Цельсию?

— Потому что для людей это имеет большое значение, — уверенно заявил спут. — Ни один человек не сможет забыть такое имя.

— Но почему 100 градусов? — Начальник охраны растерял последние остатки своей непроницаемости.

— Послушайте, сделайте одолжение, — вмешался Габриель. — Позвольте ему пройти. Поверьте мне, это невозможно понять.

Офицер со смешанным чувством посмотрел на спута. Тот стоял, готовый в любую минуту рассказать все: от собственной родословной до истории покорения космоса. Офицер хмыкнул и кивнул Габриелю:

— Пожалуйста.

Дверь снова распахнулась, и офицер отступил в сторону, приглашая священника внутрь. Габриель принял приглашение, офицер последовал за ним.

За дверью оказался длинный коридор с поблескивающими металлом стенами. Звукоизоляции, видимо, не было, шаги отдавались гулким эхом.

— Как вы думаете, сколько понадобится времени, чтобы разрешить сложившуюся ситуацию? — тихо спросил офицер.

— Не знаю, — Габриель пожал плечами. — День или два. Может, неделя.

— Так долго?

— Сначала я должен оценить ситуацию, только потом смогу сказать точно.

Офицер тяжело вздохнул, заговорил тихо и быстро:

— Все началось два с половиной месяца назад. Кто-то открыл тюремные камеры и выпустил заключенных. Там находилась не только мелкая шантрапа, но и весьма серьезные субъекты. Прежде чем мы успели отреагировать, весь Голубой уровень и три четверти Зеленого были заполонены этими прохвостами. Удержать их не удалось, скрыть побег такого масштаба в наших условиях нереально. Как говорится, шила в мешке не утаишь. Потом начались беспорядки, мародерство, мятежи. К тому моменту, когда подошло подкрепление, мы уже потеряли целую секцию. Поэтому пришлось наложить карантин на эту часть станции. У начальства просто не было другого выхода. В целях защиты мы установили у каждого выхода стены и заперли всех внутри.

— А как же гражданское население?

— И их тоже, — кивнул офицер. — Лес рубят, щепки летят.

Габриель остановился, смерил офицера взглядом.

— Мы не могли рисковать, позволив преступникам войти в основные секции, — попробовал оправдаться тот.

— Сколько народу вы здесь заперли?

Любитель народных мудростей раздражал. Щепки у него, понимаешь, летят. Про щепки любят рассуждать те, кто уверен, что сам никогда не станет такой щепкой.

— К счастью, здесь у нас мало жилых помещений. По приблизительным подсчетам, это три-четыре тысячи человек.

— Пока это выглядит как обычный побег из тюрьмы, — отозвался Габриель. — Почему вы решили привлечь Церковь?

— Дело в том, что мы начали расследование и… — Офицер замялся. — Мы нашли того, кто открыл все двери и отключил сигнализацию.

Габриель снова повернулся к офицеру.

— Наш начальник охраны, — потупился тот.

— Зачем? — бесстрастно спросил священник.

— Кто знает? Говорят, он совершенно спятил, стал абсолютно другим человеком. Убил собственного брата…

— В самом деле? — приподнял бровь Габриель.

— По крайней мере, мы слышали об этом. — Офицер отвел взгляд.

— Где он сейчас?

— Внутри, — кивком указал на закрытый отсек офицер.

— Я по-прежнему не уверен, что это наше дело.

Коридор уперся в развилку. Габриель остановился и покосился на офицера. Тот выступил вперед, приглашающе указал на левое ответвление. Габриель снова зашагал, прислушиваясь к гулкому эху.