Мюррей Лейнстер - Туннель времени (сборник)

***

— Гм… Что вы думаете об их психологии? — Этот вопрос капитан задал психологу.

— Видите ли, сэр, — с тревогой произнес психолог, — вроде бы они совершенно искренни. Но даже намеком не выдают своей тревоги. А мы знаем о ней. Они действуют так, будто просто налаживают связь для дружественных переговоров. Но есть один… э… обертон…

Психолог прекрасно разбирался в мотивах человеческих поступков, но не был подготовлен к полному анализу чужого образа мышления.

— Если вы мне позволите, сэр… — стесняясь, сказал Томми.

— Что?

— Они дышат кислородом, — продолжал Томми, — и не слишком отличаются от нас в других отношениях. Мне кажется, сэр, что мы развивались параллельно, в смысле… так сказать, основных функций организма. Я думаю, — убежденно добавил он, — любое живое существо какого бы то ни было вида должно поглощать, производить обмен веществ, выделять… Очевидно, любой развитый ум должен воспринимать, оценивать и реагировать сообразно личному характеру. Я определенно уловил иронию. Значит, у них развито чувство юмора. Короче говоря, сэр, я чувствую, что мы могли бы найти с ними общий язык.

Грузный капитан встал с кресла.

— Посмотрим, что они скажут, — проговорил он.

Он отправился в рубку связи. Телепередатчик, установленный перед экраном в роботе, был готов к включению. Капитан остановился перед экраном. Томми Дорт сел к машине и застучал по клавишам. Донесшиеся из нее совершенно невероятные звуки подхватил микрофон, передатчик смодулировал частоту, и в сторону чужого корабля через космос был отправлен сигнал. Почти тотчас на экране появилось (ретранслированное через робота) внутреннее помещение чужого корабля. Перед телепередатчиком возник один из чужаков. Он, казалось, пытливо вглядывался с экрана. Он был поразительно похож на человека, и все же это был не человек. Совершенно лысый, он производил впечатление существа откровенного, но не лишенного чувства юмора.

— Мне хотелось бы сказать, — медленно произнес капитан, — что–нибудь соответствующее этому первому контакту двух цивилизованных родов, хотя бы выразить надежду на добрые отношения между нашими народами.

Томми Дорт заколебался. Потом он пожал плечами и искусно прошелся пальцами по клавишам машины. Снова раздались странные звуки.

Капитан чужого корабля, по–видимому, получил послание. Он сделал жест, который можно было истолковать так, что он согласен, но не особенно убежден в этом. Зажужжала машина, и из нее выскочила карточка с текстом. Томми бесстрастно сказал:

— Он говорит, сэр: «Все это очень хорошо, но есть ли какой–нибудь способ отпустить друг друга по домам живыми? Я был бы рад услышать о таком способе, если вы сможете его придумать. Сейчас же, как мне кажется, один из нас должен быть уничтожен».

Создалось неловкое положение. Надо было ответить сразу на очень много вопросов. Но ни на один из них не мог ответить никто. А ответить требовалось на все.

«Лланвабон» мог уйти к родной планете. А если чужой корабль способен развить сверхсветовую скорость, превышающую скорость земного корабля? «Лланвабон» выдал бы местонахождение Земли и… все равно был бы вынужден сражаться. Он победил бы или проиграл. Если бы даже он победил, у чужаков могла оказаться система связи, по которой бы они доложили своей планете о направлении движения «Лланвабона» еще до начала схватки. Но в этом сражении «Лланвабон» мог проиграть. И уж если корабль обречен, то пусть его уничтожат здесь, и тогда предупрежденный и мощно вооруженный вражеский боевой флот никогда не узнает, где находится человечество.

Поэтому ни один из кораблей и не думал покидать место встречи. Возможно, на черном корабле знали курс «Лланвабона» к туманности, но это был всего лишь конец логарифмической кривой, а чужаки не могли знать ее начала. Они не смогли бы определить ту точку, где «Лланвабон» совершил поворот, сойдя с земного курса. Следовательно, в данную минуту оба корабля не имели преимуществ в этом отношении. Тем не менее вопрос «Как быть?» по–прежнему требовал ответа.

Точного ответа не было. Чужаки меняли информацию на информацию… но та информация, которую они давали, не всегда была понятна. Люди меняли информацию на информацию… но Томми Дорт исходил кровавым потом, боясь выдать ключ к определению местонахождения Земли.

Чужаки видели в инфракрасном свете; экраны и телепередатчики в коммуникационном роботе преобразовывали оптическую частоту всякий раз таким образом, чтобы обе стороны воспринимали изображение. Чужакам не приходило в голову, что характер их зрения говорит о характере их солнца. Это красный карлик, испускающий свет большей энергии, но лежащий ниже спектра, видимого человеческим глазом. Но, как только это поняли на «Лланвабоне», стало понятно, что и чужаки способны сделать вывод о спектральном типе Солнца, зная, к какому свету привычны земляне.

Существовало устройство для записи коротковолновых сообщений, которое обычно применялось чужаками так же, как звукозапись — людьми. Землянам оно бы очень пригодилось. Чужаки тоже были поражены тайной звука. Разумеется, они были способны воспринимать шум, но только так, как воспринимает человеческая ладонь тепло инфракрасного излучения, однако они разбирались в звуковом диапазоне не лучше, чем земляне в диапазоне невидимых частот, рождающих тепло. Для чужаков человеческая наука о звуке была значительным открытием. Они бы нашли применение шумам такое, какое людям и не снилось… если бы остались живы.

Вот что было главное. Ни один из кораблей не мог уйти, не уничтожив другой. Но пока шел поток информации, ни один из кораблей не мог позволить себе уничтожить другой. Интересен был и сам фактор цвета корпусов обоих кораблей. У «Лланвабона» он блестел как зеркало. У чужого корабля корпус на свету был совершенно черный. Он превосходно поглощал тепло и с таким же успехом должен был отдавать его. Но этого не происходило. Черная оболочка не являла собой цвет «черного тела» или отсутствие цвета. Это был превосходный отражатель каких–то волн инфракрасного диапазона, и одновременно корпус светился именно в них. В сущности, он поглощал тепло более высокой частоты, превращал ее в низкую, и уже не излучал — он имел нужную температуру даже в пустоте.

Томми Дорт продолжал работать над проблемой общения. Он обнаружил, что ход мысли чужаков не так уж чужд, чтобы его нельзя было понять. Обсуждение технических вопросов привело к проблеме межзвездной навигации. Для иллюстрации этого процесса необходима была звездная карта. Самым логичным было бы воспользоваться одной из карт, находившихся в штурманской рубке… но по звездной карте можно было догадаться, с какого пункта ее сняли. Для Томми специально изготовили карту с воображаемыми, но убедительно изображенными на ней звездами. С помощью машины он передал правила, как ею пользоваться. В ответ на экране появилась звездная карта чужаков. Ее мгновенно засняли, и штурманы занялись ею, пытаясь определить, с какой точки галактики под таким углом видны звезды и Млечный Путь. И пришли в недоумение.