Сергей Кусков - Телохранитель ее величества: Точка невозврата

— Нет, не противозаконно. — Вздох — Это сложно описать словами, сеньор… — Она прикрыла глаза и попыталась вновь пережить то, что чувствовала тогда. — Он будто затягивал меня. Я спорила, боролась, а он втягивал меня все глубже и глубже. И в один момент я просто не смогла выбраться.

— Откуда выбраться?

— Из спора. Он давил на меня, я будто чувствовала и переживала все, что он хочет сказать. Он говорил, а я окуналась и окуналась в это. И меня брало зло. Зло не только от того, что он говорил, но и от того, как он это делал. И оттого, что это делал он .

Он будто выворачивал душу и показывал всем ее на просвет. Словно издевался. Меня бесило это, я чувствовала, что еще немного и сорвусь, но не могла побороть себя и взять в руки. И в один момент сорвалась.

— Сумбурно! — выдавил ее собеседник после молчания.

— Я не смогу подобрать иные слова, сеньор, — ответила она. — Я это чувствовала, а чувства сложно описать.

— Ты знала, что на грани срыва, но не могла «выплыть» из этого омута, — переспросил он, но больше это походило на констатацию. Камилла промолчала.

— Что вообще можешь рассказать об этом пареньке? — усмехнулся его превосходительство. — Не относительно того случая, а в целом? Какой он в жизни? Что делает? Как к нему относятся?

— Разве этого нет в ваших отчетах? — не могла не съязвить Камилла, но его превосходительство отнесся к ее выпаду, как слон к таракану.

— Скажу, сложно с ним. — Камилла пожала плечами. — Непонятный он. Жесткий, принципиальный, себе на уме. Насколько я знаю, до сих пор ни с кем в нашем курятнике не спал, хотя негласная охота на него идет. На мой взгляд, это о многом говорит.

Его превосходительство кивнул, выражая согласие. Действительно, в целеустремленности юноше не откажешь.

— Он хочет добиться цели и ставит на карту всё. И это всё, что я могу сказать о нем в целом.

— А в жизни? Плохой он, хороший? Злой, добрый?

— Не знаю, сеньор. — Камилла покачала головой. — И не злой, и не добрый. Пока это никак не проявилось. Но глаза у него…

— Что глаза?

— Угроза в них. Опасность. Будто говорят: «Не подходи! Хуже будет!» Это сложно описать, но девчонки в основном это чувствуют и боятся подходить.

— Боятся его трогать, обижать, — перевел его превосходительство. Камилла кивнула.

— Мы его слишком мало знаем, чтобы судить наверняка. Если окажется, что он… Не из крепких духом, ему придется несладко, поверьте. Если же взгляд соответствует… Я не знаю, что будет, сеньор. Может быть его даже и примут. — Его превосходительство улыбнулся. Звериные порядки корпуса не являлись для него секретом. —

— Может быть?

— Ну, вы же и сами все понимаете, — усмехнулась она. — Он — мальчик. Чужой. Вот вы сколько на этой планете? — перешла она в наступление, решив попытаться хоть раз уколоть дона Серхио лично. Другой такой возможности у нее не будет. — А своим так и не стали. Вы все равно чужак, хотя именно вы, как говорят, вытащили страну в свое время из пропасти. То же и с ним. Он чужак, сеньор. Мальчик.

— А с его собственным взводом что? — Его превосходительство проглотил шпильку, хотя внешне не подал вида. Впрочем, Камилла понимала, сегодня ей за это ничего не будет.

— Девчонки от него без ума. — Камилла покачала головой. — Защищают. Отсекают от других.

— Спят с ним?

— Нет. Он вписался как напарник, они держат его за своего, а со своими не спят.

— А со своими не спят… — зачем-то повторил его превосходительство и вновь задумался. — А что он сделал для того, чтобы они считали его своим? Я понимаю «пятнашку» — Мари-Анж сорвалась, а он… Прибежал к ней, нарушив приказ. Но что с «чертовой дюжиной»?

Камилла вновь пожала плечами.

— Не знаю, сеньор. Но они за него горой.

— Вы общаетесь с ним? Сейчас?

— Да, сеньор. — Она утвердительно кивнула. — Но редко. У него учебка, нам некогда.

— Однако, ты всё про него знаешь.

— Но это же корпус, сеньор.

— Телеграф… — в задумчивости потянул его превосходительство, встал и прошелся по кабинету.

— Мне нравится, что ты поняла главное: не может просто так хранитель съехать с катушек. Это хорошая новость. Плохая новость — это секретная информация.

— Если бы она была секретная, меня бы… Я бы… — Камилла сбилась. И нарвалась на веселый взгляд его превосходительства.

— Секрет можно сохранить двумя способами. Либо запрещая его раскрывать, либо не акцентируя на нем внимания. Люди не склонны трепаться о том, что не считают важным. А ты не должна была этого делать ввиду своего позора. Они понадеялись, что ты будешь благоразумна. И до сего дня у них получилось.

Его превосходительство подошел к огромному окну, за которым открывался вид на зеленоватое вечернее небо Венеры. Камилла замерла с открытым ртом.

— Но зачем вы говорите это мне, сеньор? Вы хотите…?

— Нет, не хочу. Мне нет выгоды от твоего исчезновения, наоборот. И осведомителей у меня хватает.

— Тогда что? — не понимала она.

— Ты знаешь, что на этого мальчика большие планы? — усмехнулся он. Камилла скупо кивнула.

— На уровне слухов, сеньор. Точной информацией никто не владеет.

— И слава богу, что не владеет! Тем не менее, на этого мальчика, Камилла, большие планы. Твоя же задача — сделать так, чтобы с ним ничего не случилось. По возможности, естественно, но я знаю твои возможности в вашем «курятнике».

— Не понимаю, сеньор, — поежилась она.

— Ты сама сказала, он — мальчик. Чужой. А вокруг девочки. А значит, он может совершить множество ошибок, которых можно избежать, если за ним кто-то будет негласно присматривать.

— Зачем вам это, сеньор? — не поняла она. Происходящее не вписывалось ни в одну предполагаемую ею схему. Дон Серхио усмехнулся.

— Это мое дело. Но с него не должен упасть ни один волос. Это все, что я могу тебе сказать. Опекай его, девочка, и я не забуду тебя.

— Например, походатайствуете насчет возвращения в хранители? — улыбнулась она. Он улыбнулся в ответ:

— Непременно!

Когда Афина вышла, его превосходительство обошел стол и со вздохом опустился на место. В течение часа Камилла должна попасть на допрос к Мишель или Гарсия. Или к обеим сразу. Естественно, отпираться и что-либо скрывать у нее не возникнет даже мысли. Но услышат сеньоры офицеры немного не то, что ожидают от человека, отдавшего приказ на ликвидацию мальчишки вместе с десятком ангелочков. Совсем не то.

Применить серьезные средства для ее допроса они не могут — репутационная потеря. И девочку будут подозревать. Опекать. Тем более, что через час он отправит Мишель ходатайство о ее возвращении к обязанностям хранителя.

Из его груди снова вырвался вздох. Игра. Детсадовская игра, от нечего делать. Но ничего другого ему не остается — в этом гнилом болоте идти на что-то серьезное опасно и чревато. А своей цели он достиг — узнал все, что нужно. Елена же пускай развлекается, ей полезно…