Сергей Кусков - Телохранитель ее величества: Противостояние

— Эскулапы синтезировали вещества, с помощью которых твой организм боролся, — взяла слово Сирена. — Это не вещества, это что-то из биологии, я плохо разобралась, но они вырастили это искусственно. Но ей придется до конца жизни принимать эту гадость, продукт жизнедеятельности этих бактерий, иначе яд возьмет верх. Он не выводится из организма, а порога воздействия у него нет.

— Значит, это не совсем яд? — не поняла Мишель, немного более подруг разбирающаяся в таких вещах.

Королева кивнула.

— Это оружие, Мишель. Биологическое оружие. Бактерия, которая сама вырабатывает это адское вещество. Спасения нет. Оно в теле моей девочки, моей дочери, и та не может самостоятельно бороться с ним. В отличие от тебя. И как только ее организм даст слабину, это оружие воспользуется моментом и убьет ее. Мы можем только лишь подавлять яд, над самим же оружием не властны. Вот такие вот дела.

— И Лея умрет в любой момент? — Волосы на голове Мишель зашевелились.

Королева усмехнулась.

— Нет. Уже нет. Твоя кровь подоспела вовремя. Но если ее организм по какой-то причине сильно ослабнет… Это убьет ее. К сожалению. Более подробно объяснить не могу, я не биолог и не химик, но сценарий событий будет именно такой.

Мишель поежилась. Королева продолжила.

— Мои люди уже вышли на того, кто мог владеть таким оружием. Виновные будут наказаны, жестоко наказаны можешь не сомневаться. Чего бы мне это не стоило. — Глаза королевы сверкнули. — Но моей девочке от этого легче не станет.

— Об этом знают всего несколько человек, — продолжила Сирена. — Ее величество, его превосходительство, я, Елена, Алисия и врачи. И теперь ты. С врачами будут работать специалисты, это не наша забота, а вот мы с тобой и Еленой должны стать могилой.

Никто не должен знать о произошедшем. Для всех было просто покушение, и Лея была тяжело ранена, как и ты. Ради этого мы сейчас и пришли, предупредить. Даже Мария Хосе и Аделия не должны ничего знать!

Мишель перевела глаза на королеву, та кивнула.

— Так точно, ваше величество! Я буду хранить тайну! — выдавила она. — Даже Малышка и Аделия не узнают!

Королева улыбнулась.

— Мишель, если тебе когда-нибудь будет нужна помощь, или просто понадобиться что-нибудь, что могу решить только я, всегда обращайся. Сделаю и что возможно, и что невозможно.

Она наклонилась, обняла и поцеловала ее в лоб.

— Спасибо тебе! А пока мы с твоими девочками думали… — Она перевела взгляд на Сирену и та подхватилась:

— В общем, мы придумали тебе новый позывной. «Мутант» для спасительницы ее высочества явно неподходящий. — Она картинно скривилась. — И теперь ты будешь Красавицей. Все официально, донья Катарина уже подписала бумаги.

Мишель перевела взгляд на королеву. Та улыбалась.

— С возвращением, Красавица!

Если скажу, что что-то изменилось — совру. Не изменилось ничего. Внешне. Внутренне… Да, что-то сдвинулось. Сдвинулось благодаря тому, что я схимичил, сыграв на слабых струнах женской души. Сентиментальность — беспроигрышный вариант; женщины — существа более эмоциональные, даже в ущерб способности к анализу, и именно эмоциональность моего поступка задавила их способность трезво оценить происходящее. Тот, кто находился в диспетчерской, кто и прислал к нам «морпехов» во избежание конфликта, скопировал запись нашего разговора и распространил среди всего личного состава корпуса, так что слезы лили не только те пятеро (семеро, считая наказующих), но десятки и десятки девочек всех возрастов. Однако, хоть я и поднялся на ступеньку, но эта ступенька пока означала лишь мои лицедейские способности, которые все признали и которыми восхитились. Но с чего-то же надо начинать?

Я прислонил браслет к инфракрасному считывателю, и гермозатвор поехал вверх. Сегодня предстоял новый предмет, и меня обуяла тревога. Новых предметов не было уже давно, но тревога относилась не к нему самому (мало ли их еще будет), а к непонятному названию — «Особые способности». Что значит «особые»? Здесь все особое, не такое, как за воротами. Весь корпус держится на огромной особой способности — повышенной скорости восприятия. Настолько повышенной, что опережает такие же параметры элитных специальных подразделений, балующихся нейронным ускорением. Многие инструкторы здесь из разведки (а может контрразведки, кто их знает, они не докладываются), и знания, которые они дают, тоже относятся к категории «особых». Уникальных. Что может быть особого среди особого? И прочтя перед глазами на визоре козырька название предмета, я почувствовал, что он еще преподнесет мне сюрпризы. И, соответственно, проблемы, ибо сюрпризы без проблем в корпусе не практикуются.

Внутри никого не было. Это оказался обычный полигон, хоть и из разряда особо охраняемых, вроде тиров с арсеналами оружия, которые можно открыть только после подтверждения из диспетчерской. Но никакого оружия внутри не наблюдалось, даже холодного. Размером полигон не вышел — метров сорок на сорок. Посреди него располагалась зона татами, со встроенным матом, недалеко стоял стол, перед ним с двух сторон по стулу. К столу был прислонен игломет. Не типовое для ангелов венерианское «Жало», а более тяжелый его имперский вариант «Кроталис». Но это персональное оружие, принесенное сюда — ради одного единственного ствола никто не будет повышать статус полигона до максимально охраняемого. На столе стояли… Тарелки. Стопкой. Хорошие, достаточно тяжелые, из твердого пластика. Рядом — парафиновая свеча в специальном подстаканнике, лежало несколько металлических ложек и несколько листов бумаги. Да-да, бумаги — вещи достаточно редкой в наши дни. Причем на вид я сказал бы, что бумага хорошего качества, из дорогих. Завершал натюрморт небольшой длинный кусок серой материи, напоминающей шарф. Вот в общем и все. Привычных по всем остальным теоретическим занятиям мотиваторов не наблюдалось.

В голове всплыло слово «престидижитация». Интересно, меня распиливать будут, как тогда, в детстве? Что за фокусы сегодня планируются? Для чего можно использовать одновременно винтовку, свечку, ложку и бумагу? Нет-нет, вот пошлить не надо, я серьезно!

Поскольку гадать — это все, что мне оставалось, я сел и расслабился. Свое «Жало» на теоретические занятия не беру, оставляю в каюте, чем занять руки не знал и нервно сцепил их в замок. Меня не покидало ощущение надвигающегося чего-то… Непонятного. Больше всего выбивало отсутствие мотиваторов — я уже не мог и помыслить, что на территории корпуса можно без них, и вот, оказывается, можно.

Сомнения рассеялись спустя минут десять. Гермозатвор поднялся, в помещение вошла неброско одетая сеньора в гражданском, с какой-то типовой прической и незапоминающимся лицом. Да-да, все в точности, как говорю — в ее внешности не было ни одной детали, за которую можно было бы зацепиться. Даже голых коленок, как у некоторых.