Сергей Кусков - Телохранитель ее величества: Противостояние

Вздох.

— Так что я по-прежнему вынуждена периодически от полугода до года, соблюдать целибат. — Она печально улыбнулась. — Но как видишь, нисколечки не тягощусь этим. Ведь самое сложное не это, Хуан. Самое сложное ждать. Провожать и ждать, и надеяться, что они прилетят все, целые и невредимые.

Она подалась вперед, обняла меня, потянула назад, на кушетку.

— На чем мы, говоришь, остановились?

Резкий переход. С романтической лирики тут же на животный трах. Я аж застыл в ступоре. Видя мое смятение, она засмеялась:

— Ты ему не конкурент, малыш. Ты для меня мальчик, не мужчина даже. Так что это не измена.

— Что-то не больно ты спишь с другими мальчиками в его отсутствие! — попытался я поддеть, но она была непробиваема.

— Ты — часть корпуса. А корпус — семья. Сама по себе. Для каждого из нас. Так что нет, я не воспринимаю это как измену, можешь не отлынивать. То, что происходит в корпусе, остается в корпусе. Да и что там сегодня осталось спать, подумаешь! Всего ничего!

Говоря это, она неспешно приводила меня в состояние боевой готовности. Я не выдержал, сгреб ее в охапку, издал рычащие звуки и повалил, нависнув сверху. Ее молочно-белое тело и золотые волосы возбуждали так, как не возбуждало ничего на свете. Это была женщина-диковинка, женщина-сказка, ничего подобного в моей жизни не было, и я просто шалел.

Конечно, логики в ее словах было столько же, сколько правды в предвыборных обещаниях премьер-министра. Тоже мне, «корпус-семья»! Я нужен ей, и она пошла на контакт почти не раздумывая, умело воспользовавшись ситуацией. Потому, что так надо, так легче держать меня под контролем. Добрая мудрая тетушка Мишель, не просто глава боевого ордена, а ЛИЧНАЯ наставница во многих, в том числе щекотливых вопросах — что может быть ближе?

Но мне она нужна не меньше. Эта монета с двумя сторонами, и так же, как я буду нужен ей в будущем, к которому она меня начнет готовить с завтрашнего дня, она необходима мне в настоящем. Детали, как именно использовать связь с нею, обдумаю потом, но что нужна — это однозначно.

Так что наш с нею сегодняшний героический трах — всего лишь политика, один из ее инструментов. Самый обычный инструмент влияния в нежных женских руках. Специфика заведения. Но кто сказал, что я при этом не могу получить свою порцию удовольствия?

Сигнал браслета жужжал настойчиво, один раз, второй, третий, практически без перерыва. Тот, кто жаждал меня слышать, нажимал и нажимал вызов не переставая, без отдыха, приводя меня в состояние неистовства. Потому, что отключить функцию внутренней связи на браслете я не мог — не положено. Снять сам браслет мог, и убрать куда подальше, где сигнал не будет так слышан, но для этого придется проснуться, чего в данный момент мне делать не хотелось. Так что приходилось лежать и слушать завывание вызова, надеясь, что этот кошмар когда-нибудь кончится, и вызывающий меня субъект пойдет на все буквы алфавита.

Я перевернулся на другой бок, но это не помогло — ничего не изменилось. Да кому там неймется! Достали!

Сигнал продолжал жужжать, все больше и больше действуя на нервы. И я понял, что несмотря ни на какие ухищрения придется просыпаться и отвечать. Иначе эта каторга не закончится. Вынырнул из полудремы и все-таки нажал кнопку приема.

— Слушаю…

Ответом мне стал не крик, шепот, но произнесенный таким тоном, будто на том конце кричали:

— Porca Madonna! Шимановский, ты совсем охренел?!

— А что такое? — сразу подобрался я, сон начал слетать с меня со скоростью звука.

— Что? — Пауза. — Ты спрашиваешь, что такое? На часы глянь, вот что!

Далее шла грозная тирада на непереводимом итальянском, сдобренная аналогичными выражениями всех языков и диалектов диаспор родины Цезаря и Гарибальди.

Я разлепил веки и глянул на хронотабло, расположенное на браслете чуть выше иконки связи. Произнес с ноткой удивления, все еще ничего не понимая:

— Девять ноль две. И что?

Ответом мне стали гудки. И только тут я покрылся холодным потом. ДЕВЯТЬ НОЛЬ ДВЕ!!!

Развод уже начался. Две минуты назад. И смену принимает не кто-нибудь, а сама Капитошка, у которой на меня зуб. А я лежу в каптерке оперативных, абсолютно не в форме и без оружия, и даже не могу толком проснуться.

В следующий момент я вскочил и принялся лихорадочно искать одежду. Память услужливо подсказала, что Мишель ушла где-то часа полтора назад, растолкав меня и заставив включить будильник.

— На разминку сегодня можешь не ходить, так и быть, разрешаю, — покровительственно усмехнулась она, глядя на сладко сопящего меня, — но на разводе чтобы был, как штык!

— Угу… — пробормотал я тогда сквозь сон.

…Итак, я проспал, не услышав будильника. Проспал настолько, что успеть не получится никак. Теперь цена вопроса — на сколько минут позже я явлюсь, и, соответственно, насколько подставлю Мишель. Хреново!

Одевшись, выбежал из каптерки и что есть духу припустил к тринадцатой каюте. Коридоры были пустынны, все обитатели этого заведения находились на разводе, и добрался до цели я никем не замеченный, но это ничего не значит. Камеры вокруг каптерки Мишель широким жестом обещала отключить, как и стереть информацию о моменте, когда я туда входил, но грамотные операторы, а они у нас все грамотные, других не держат, легко сопоставят, где я был и откуда в данный момент бегу. Когда вокруг людно — можно затеряться, но вот одинокая фигура бегущая по пустым коридорам…

…А скрыть в этом гадюшнике что-либо эдакое ОЧЕНЬ сложно. Особенно, если дело касается начальства.

Есть, гермозатвор поехал вверх. Теперь переодеться, быстро, быстро! В парадную ДБшную форму, отчего-то так и приклеившуюся к нашему взводу. Есть, готово. Теперь винтовка. Всё, можно бежать. Бежать, бежать и еще раз бежать! Как можно скорее! Пока информация о нарушении не ушла выше. Пока у сеньоры Ортеги не возникло мысли завершить развод, передав дело о моей неявке дисциплинарной комиссии, со всеми вытекающими последствиями. Вряд ли она это сделает, ей надо поставить меня на место лично, плевав на всё, но мало ли…

…Я опасался напрасно, Капитошка все же решила устроить цирк, несмотря на то, что с момента начала развода прошло почти двадцать минут. Все девчонки, кроме тех, кто меняет охрану дворца, стояли на Плацу буквой «П» и ждали. То есть, юридически развод не окончен, и мое опоздание — всего лишь опоздание, а не неявка. Я мельком глянул на хронотабло — девять восемнадцать. Неплохо управился!

— О, а вот, наконец, и Чико, наш Малыш! — злорадно усмехнулась капитан Ортега и указала мне на место перед строем. Я молча встал куда указано, обернулся кругом, лицом к девчонкам линии основания плаца, отметив, что за моей спиной две наказующие уже приготовили раму, а одна из них держит в руках плетку. Быстрая, стерва! Уже и наказующих подключила! Рядом же со мной стояла девочка из молодых, только прошлым летом получившая погоны и статус ангелочка. Еще одна опоздавшая, но, естественно, не настолько, насколько я. Ее накажут, но чисто символически — основное внимание будет приковано ко мне, и она это понимала. И даже смотрела с неким сочувствием, что бесило. За собой смотри, родная! За собой!