Сергей Кусков - Телохранитель ее величества: Противостояние

А что в наших ушах? А ничего. Еле-еле слышный тихий фоновый звук, чтоб совсем уж не потерять его — а то мало ли, что там воспроизводится? Программирование звуковых функций доспеха заняло у меня много времени — я знал, что подобное возможно, но никогда раньше не делал. Но в итоге научился, и научил девчонок. И впредь буду активно применять все наработки в этом вопросе на практике. Но бог с ним, с этим звуком. Поехали!

Паула вскочила и побежала, я высунулся из своего укрытия, поводил винтовкой — чисто, и тоже помчался вперед. Через секунду услышал ор Мии и мат Розы.

— Есть! Хуан, есть! Двое!

— Трое, — поправила Мия.

— Кассандра, заходи справа! — Это вновь Роза.

— Девчонки, я на позиции! Гоните их на меня! Вижу их! — А это наша снайпер.

— Четверо! — доложилась Кассандра. — А, нет, пятеро! — Молодец, Гюльзар!

— Великое дело — овец на бойне резать! — недовольно буркнула та.

Я был не согласен с ее формулировкой насчет «овец», но воздержался. Оставалось еще две боевые единицы противников — их резерв. Теперь я точно знал, что их двое, потому, что они всегда оставляют в резерве двоих. Учебник…

Так, дом. Обойти. Нету. Справа. Нету. Теперь за те валуны.

Паула маякнула — они там. По времени уже должны были прийти в себя и отключить звук. Они в смятении — потеряли весь взвод, но боеспособны. Красноволосая показала два пальца и жест, означающий, обхожу справа. Я кивнул и перекатился, проползая в сторону, обходя слева.

Одна из противниц появилась, но то ли увидела, то ли почувствовала меня — открыла огонь. Вслепую — там, куда она стреляла, меня уже не было. Что, девочки, нервишки пошаливают?

Есть, новый перекат. Очередь. Просто так, напугать.

Получилось. Отпрянула. Исчезла. Видимо, побежала. Я вскочил и последовал за нею, остановившись лишь у угла. Высунул телескоп камеры. Чисто.

Вновь треск внутри сети и фразеологизмы Паулы. И обобщение:

— Слева, Хуан!

— Понял!

Рванул наперехват. И перехватил.

Они обе, отстреливаясь от Паулы, сидели за горой бетонного крошева. Почему проморгали меня — не знаю, наверное остаточное после дезориентации. Но спрашивать их о чем-либо в мои планы не входило. Хотел было сразу стрелять, как увидел на одном из шлемов буквы, которые пишутся в момент нанесения принимающего слоя перед полигоном, чтобы инструкторы на видео знали, кто из нас кто: «Natalie». Та самая.

— Эй! — крикнул я по внешнему каналу до того, как понял, что именно задумала шальная мыслишка в моей голове. И тут же спрятался за плиту, ибо они увидели меня, открыли огонь, и тут же рванули дальше, в обход здания.

— Паула, стреляй в ту, что слева. Правую не трогай! — бросил я, видя перемещения аристократки по тактической карте.

— Поняла! — отозвалась красноволосая. — Ты где?

— Обхожу с запада. — Я вскочил и полез в обход.

— Вижу их! — доложилась Гюльзар. Кого валить?

— Для тебя — левую, — оценил я местоположение девочек и Маркизы.

— Готова! Седьмая!

Я вскочил и припустил со всех ног.

— Куда она?

Голос Паулы:

— На юг! Шарахнулась от Маркизы!

— Гоните ее вон к тому зданию к юго-западу от меня! Не давайте высунуться! Повторяю, Паула, просто не давай ей высунуться!

— Живьем хочешь взять? — усмехнулась аристократка, и я почувствовал, что она бешено нажимает на курок.

— Она под зданием, — отрапортовала Маркиза. — Могу снять ее. Точно не нужно?

— Точно. — Я уже лез на «второй этаж» ближней ко мне конструкции, означающей разрушенный дом. Есть. Теперь разбег, по балке… Прыжок… Есть!

— Как она?

— Сидит! — Паула зловеще рассмеялась. — Она твоя!

— Девчонки, все в Манаус! — скомандовал я и прыгнул.

Да, наша внутренняя связь была отключена (и я бы удивился, будь иначе — музыка-то все еще играла), и последняя оставшаяся противница не знала, откуда я хочу напасть. Залегла и отстреливалась от Паулы. Потому я полностью владел инициативой.

Прыжок. Есть, приземлился на нее. Ошеломление. Удар латной перчаткой в забрало — совершенно не больно, но символично. Теперь ее винтовку в руки, откинуть в сторону.

Она попыталась защититься, отмахнуться, но выглядело это как размахивание руками без цели и смысла. Я сделал шаг назад, давая ей прийти в себя и чуток отползти, и даже приподняться. И только после этого опустил приклад ей на шлем, перехватив винтовку, словно дубину.

Бумц!

Есть! Внутри меня запела сладостная песня — песнь победы! Это была та самая б…, что дубасила меня вместе с товарками в наш прошлый поединок. Не давала встать, подняться даже, приходуя и приходуя меня, словно унижая, и получая от этого удовольствие. Действительно, «время собирать камни».

Бумц! Бумц! Еще и еще раз! Мои руки поднимались и опускались, удар становился все резче, сильнее. Кажется, эта Натали что-то кричала по громкой, внешней связи, но я не слушал. Что значит ее крик ТЕПЕРЬ, после всего ими сотворенного?

Бумц! Я вспомнил лицо ее подруги там, в столовой. Так и не понял, импровизация это была или нашептал кто-то, знающий мою школьную биографию. Бумц! По забралу. А как ты хотела, детка? Кому в этой жизни легко? Я же вас не трогал, знали, куда лезли.

Бумц! А это за библиотеку. Там точно не обошлось без «слива» — нарыть информацию о моей матери они могли. Но зачем она им, учитывая кодекс чести, принятый в корпусе? Здесь чуть ли не половина — дети проституток или нелегалов (что в принципе то же самое), а еще наркоманов и алкоголиков. Или просто брошенных, оставленных в родильных домах. Сами бы девочки не додумались пенять меня прошлым матери, это однозначно нашептывание «сверху».

Бум. Бум. На шлеме появились вмятины, но это было всего лишь сигналом к тому, что можно бить и в другие части доспеха.

— Хуан! — Паула. Обошла и встала справа, в десятке метров. — Хуан, что ты делаешь?

— ПлачУ по счетам! — рассмеялся я, но как будто прокаркал. Да, мне было нехорошо, ярко-алая пелена стояла перед глазами, все более и более наливаясь кровью, но я держал себя. Я мстил, да, но это не было безумием.

— Хуан, прекрати! — голос напарницы разрывался от тревоги. Не надо, девочка. Все будет нормально. Просто надо проучить некоторых сучек, и всё.

Бум! — Приклад снова опустился. Кажется, Натали завыла.

— Что, сука, не ждала? Думаете, только вам можно все делать безнаказанно? — снова закаркал я по громкой.

— Хуан!

Но мой приклад снова поднялся и опустился. Затем я начал пинать противницу ногами. Ногами не больно вообще, все равно что просто толкать, но эйфория от этого непередаваемая. Я парил в ней, ловя незабываемые ощущения, ожидая, когда офицеры посчитают, что достаточно, что я «убил» ее и не включат в ее забрале красный свет.

Я в своем праве. «Смерть» фиксируется только при попадании импульса на доспех, причем определенной мощности и в определенную часть. При попадании в руки или ноги, например, засчитывается лишь «ранение», процент от общей мощности. А вот так, без импульса, все будет зависеть от воли тренеров, внимательно наблюдающих за поединком.