Александр Дихнов - Битва за Эгрис

– Отлично. Всегда приятно обнаружить нечто общее. – Я не сдержал усмешки, но потом без шуток предложил: – Так давайте поговорим о деле!

– Да я еще не решил, стоит ли с вами вообще разговаривать, – раздалось в ответ.

Тут уж, конечно, и я едва не вышел из берегов, но, помня о главной цели этого похода, только процедил, положив руку на эфес Шпаги:

– Вы уж решите с Божьей помощью!

С полминуты Вайар, видимо, решал, но потом тоже соизволил заговорить серьезно:

– Послушайте, я все-таки не понимаю. Хотя, как вы разумно утверждаете, у вас и нет оснований считать меня врагом, сам-то я склонен воспринимать вас именно так. Вы это видите и, находясь целиком в моей власти – поверьте, это так! – все же блещете уверенностью в том, что я должен уважать ваши желания. Почему? Вы можете назвать хоть одну стоящую внимания причину?

Вот как раз на это ответ у меня был готов уже давно.

– Могу. Позвольте мне напомнить вам один уже ставший историей факт: именно усилиями моих друзей и меня вы вместе с Гроссмейстером вернулись в этот мир, который, возможно, не так уж хорош, но, думается, все же повеселее места вашего прежнего пребывания. И при этом замечу, нам весьма квалифицированно пытались помешать, так что здоровья на это ушло немало. И что же? Черт с ним, со спасибо, обойдусь, но ведь после этого мы еще и считаемся врагами. Интересный парадокс, вам не кажется?.. Вот в силу того, что сам я разрешить его не могу, то и пришел спросить у вас. Объясните мне, почему мы должны быть врагами, и прекрасно – будем враждовать! Тем более, – я позволил себе скептически приподнять брови, – что мы у вас в руках…

По затянувшейся паузе я понял, что он будет отвечать, и, действительно, его первые слова это подтверждали.

– Хорошо. Вы правы. Я постараюсь объяснить вам это. – Было слышно, что разговор дается ему с большим трудом, но все же он продолжил: – Дело в том, что когда мы с Гроссмейстером оказались в обществе друг друга вне пространства, то спустя некоторое время обнаружили… Это еще что?!

Не знаю, что это было, потому как ничего не увидел и не почувствовал. Просто Вайар внезапно замолчал, а спустя несколько секунд Лоуренсия, тронув меня за рукав, прошептала:

– Рагнар, его нет!

Словно не веря своим собственным словам, она вдруг резко выхватила из кармана Доску и, раскрыв ее, ткнула пальцем в 77-с поле. Там находились лишь две Фигуры: ее и моя. Белой Фигуры Вайара больше не было!

Взглянув Лауре в глаза, я сжал се плечо и сквозь стиснутые зубы прошептал:

– Только, пожалуйста, ничего не говори!

Мне не было больно и страшно, меня не душил гнев. Отнюдь нет. Мне просто было стыдно. Я не мог простить себе того, что оказался столь возмутительно и ужасающе предсказуем…

За окном большими хлопьями падал снег. Монотонно, густо и вторые сутки кряду. Это нагоняло на меня тоску и раздражение. Я вообще не любил холод, и зимой показывался на широтах севернее Дагэрта считанное число раз за долгие годы. Однако последние месяцы я проводил в Форпосте, промерзшем к середине декабря до основания… Причем, как в один голос утверждали местные старожилы Джейн и Эрсин, эту зиму даже нельзя было назвать суровой…

Моего мрачного настроения никак не улучшал и Илайдж, расположившийся по другую сторону камина в гостиной (единственного места во всем замке, где я еще мог находиться относительно спокойно). Они с Джейн только что вернулись из очередной инспекционной поездки в столицы двух крупнейших государств Эгриса, и мой друг пришел ко мне с докладом. Впрочем, с тем же успехом мог бы и не приходить. Потому как содержание его выступления ничем не отличалось от предыдущего, пред-предыдущего и так далее и могло быть заключено в три отнюдь не бранных слова, бесивших меня куда сильнее, чем все известные. А именно: «ничего не произошло»…

Но в этот раз против обыкновения, изложив свою примечательную сентенцию, Илайдж не умчался в сторону винного погребка, а закурил неведомо откуда взявшуюся сигарету и поинтересовался:

– Хандрим?

Я едва не вышел из себя, но, признавая его правоту, сдержался…

– Не вижу альтернативы.

Илайдж обернулся, глянул в окошко и скорчил гримасу, но потом ткнул туда сигаретой.

– Сгоняй на крышу. Проветришься, да и разомнешься!

– В такой дубак? Ты издеваешься.

Он усмехнулся.

– Ну, тогда выпей винца… О, слушай, я как раз прихватил у Джарэта несколько бутылочек отличного…

– Оставь себе.

Илайдж вздохнул, поморщился и, выкинув окурок в камин, собрался встать, но все же передумал.

– Нет, Рагнар, сегодня я от тебя не отстану. Ты совершенно вышел из формы, сидишь тут привидением целыми днями, так, что остальных это уже начало пугать, и хочешь только оставаться в покое. Это, друг мой, никуда не годится. Что ты вообще думаешь? – заметив мое немедленное желание ответить, он упреждающе поднял руку. – Только не говори, что ничего. Дешевая отговорка, все равно не поверю.

Я слегка заколебался – разговаривать все еще слишком не хотелось, но Илайдж и в самом деле не отступал.

– Ладно, старик, перестань бычиться! Глядишь, и я, дурак, какой совет приличный дам…

В конечном итоге он все-таки вывел меня из состояния болотного равновесия, и я, то ли разозлившись, то ли наоборот, впервые за последние месяцы заговорил серьезно.

– Ты хочешь знать, что я думаю? Отлично, я тебе скажу. Плохи наши дела – вот что!

– Поподробнее, если можно, – влез он, но я и не собирался останавливаться.

– Можно и поподробнее. Только вот в сущности ничего не изменилось с момента разговора перед гребаным походом на Яфет, – воспоминания о гибели Вайара до сих пор вызывали у меня столь малоприятные ощущения, что я сделал небольшую паузу, дабы не сорваться. – Нет-нет, все остается по-прежнему: мы сидим и ждем, когда и куда нам соизволят приложить. При этом чем дольше мы ждем впустую, тем менее будем способны встретить угрозу. Ожидание расхолаживает, и наши весьма толковые враги прекрасно это понимают.

– Но мне кажется, что они тоже сидят и ждут, – осторожно заметил мой собеседник.

Я поцокал языком.

– Да уж, конечно. Сидеть-то они сидят, но и только. Они караулят нас и в меньшей степени, видимо, друг друга. А вот мы ждем, пока нас поймают!

– Ну, такая ситуация может длиться до бесконечности. – Судя по тону, Илайдж предполагал, что я стану ему возражать.

Но я без всякого удовольствия с ним согласился.

– Вполне. Из всех участвующих лиц не вижу ни одного, которому надо торопиться. Игра на нервах, до ошибки. – Я помолчал. – Как ты думаешь, у кого эти нервы крепче?

Если исходить из плевка, угодившего в камин, логично предположить, что на этот счет мой друг также не питал особых иллюзий. Тем не менее он попытался зайти с другой стороны.