Ольга Громыко - Космопсихолухи. Том 2

– Да уж, на армию этот зоопарк точно не тянет, – пробормотал приятель, но дверь открыл.

Станислав протянул ему кружку.

– Это все? – саркастически поинтересовался спецагент.

– Ну, могу еще за печеньем сходить…

– Я в смысле – ты решил поработать горничной?

– Нет, я решил поработать капитаном. – Стас присел на стул, отметив, что Вадим даже не разобрал свою сумку – так и задвинул под койку. – И твоим другом. Что с тобой происходит?

– Со мной?!

Станислав поднял ладонь, стопоря встречный поток обвинений.

– Ребятам скучно, вот они и развлекаются как могут. Да ты себя вспомни! Когда мы в ожидании выброски две недели на орбите куковали, кто предложил зубной пастой голую бабу на двери сержантской каюты нарисовать, а? Или бумажные флайеры складывать и на деньги спорить, чей дальше пролетит? Хотя нет, – Станислав слегка смутился, – флайеры – это моя идея была… Но ставки именно ты принимал!

– Ребята – понятно, – отмахнулся Вадим. – Ну не нравлюсь я им, и черт с ними, переживу. Но это ?!

– Вадик, я раньше тоже опасался киборгов и до сих пор подозрительно к ним отношусь, но, видишь ли…

– Славик, я ничего не имею против киборгов! – раздраженно перебил приятель. – Против нормальных, регулярно поверяемых машин, а не этого черт знает чего, да еще от Казака!

– Ага… – Станислав, похоже, нащупал истинный камень преткновения. – То есть Дэн у тебя ассоциируется с Казаком и поэтому так не нравится?

– Твой «Дэн» ассоциируется у меня с большой проблемой, – упрямо возразил приятель. – Которую ты почему-то в упор не замечаешь.

– Потому что ее нет! А вот ты действительно ведешь себя странно. Девушку напугал, обматерил всех, чуть дырок в корабле не навертел…

– Ладно, мне стыдно и я чувствую себя идиотом, – огрызнулся Вадим. – Доволен?

– Нет, – честно сказал Станислав. – Я предпочел бы, чтобы ты чувствовал себя спокойным и счастливым.

– Это не от меня зависит, – буркнул приятель.

– Но и не от моей команды, – твердо сказал капитан, давая понять, что нового спора об уместности в ней Дэна не допустит. – А – не обижайся! – от хорошего психоаналитика.

– И ты туда же… – с досадой проворчал Вадим.

– Что, тебя к нему уже посылали?

– Да ходил я к штатному психологу, раз пять! – отмахнулся приятель. – Никакого проку с этой говорильни, только время потерял, пока понял, как ему отвечать, чтобы справку о допуске к работе выдал.

– Я сказал: сходи к хорошему психоаналитику, а не к штатному. И не для отмазки, а чтобы действительно подлечиться. Хочешь, попрошу Веньку, чтобы поискал по знакомым? Врачебные связи круче мафиозных! – Станислав улыбнулся, призывая Вадима оценить шутку, но тщетно – тот ее даже не заметил.

– Схожу, – неубедительно пообещал он. – Как-нибудь. Пусть лучше он мне каких-нибудь пилюль даст, а то что-то в последнее время со сном нелады – полночи заснуть не могу, а утром еле глаза продираю, и снится хренотень всякая.

Станислав понял, что дальнейшие уговоры Вадима только разозлят. Лучше вернуться к этой теме попозже, чтобы приятель постепенно привык к мысли: сходить все-таки надо.

Когда капитан возвратился в пультогостиную, посуду со стола уже убрали, но команда никуда не разошлась. Тед, отставив свой стул на пару метров, громко, с надрывом читал с планшета, зверски подыгрывая лицом:

– «…вибропила с чавканьем вгрызлась в дряблую плоть. В лицо ему полетели ошметки и брызги, но он не ощутил их, завороженный: из располовиненного черепа полезли зеленые тентакли, усеянные шипами и глазами. «Она не человек!!!» – с содроганием осознал он, слабея коленями, и взмахнул пилой раз и другой…»

Полина рыдала, уткнувшись в плечо Дэну (Станислав сильно сомневался, что от сострадания). Киборг слушал напарника с исключительно сосредоточенным лицом (видимо, просчитывая варианты собственных действий в подобной ситуации), Вениамин – с брезгливо заинтригованным, и даже Михалыч зачарованно приоткрыл занавешенный усами рот.

Теодор вызывающе покосился на Станислава – мол, добросовестно выполняю ваш приказ! – и продолжил, погромче и повыразительнее:

– «…обезглавленное тело повалилось навзничь, дрыгая когтистыми лапами. Кровь хлынула, как из опрокинутого ведра. Родион попятился, тяжело дыша. По рукояти вибропилы медленно стекал желтый старушечий жир…»

– Что это за мерзость?! – не выдержал капитан.

– Почему сразу мерзость? – оскорбился Тед. – Между прочим, классика, «Преступление и наказание» называется! Серия «Новая жизнь старых книг», современные обработки средневековых бестселлеров.

– А оригинал вам чем не угодил?!

– Да ну, там же тоска зеленая! Этот придурок только ходит и ноет, на сотой странице уже его самого зарубить хочется. А тут вон какое шикарное мочилово, даже с картинками, смотрите! – Теодор повернул планшет к капитану.

Станислав тоже не испытывал любви к классическому Достоевскому, но обработанный потряс его до глубины души.

– Тогда читайте его, пожалуйста , каждый про себя, – отчеканил капитан.

– Почему?!

– Из уважения к покойному писателю и живому мне! – Станислав демонстративно уселся на диван и открыл собственную читалку, намекая, что прекрасно обойдется без звукового сопровождения.

За следующие двое суток к списку запретов добавилось:

– разучивать музыкальную партию Дарта Вейдера из «Звездных войн» на губной гармошке,

– готовить (обычно кулинарного запала Теда хватало от силы на час, но в условиях видеоголода пилот выискивал рецепты самых сложных, трудоемких, многокомпонентных и в итоге малосъедобных блюд),

– использовать в качестве симулятора полетов на космическом корабле собственно космический корабль (хотя диванчик уже тоже прикрутили к полу),

– дрессировать кошку (ее недовольство учебным процессом было столь велико, что Вейдер с гармошкой выглядел жалким неудачником),

– кидать шприцами в висящую на спинке диванчика мишень (это действительно было забавно, Станислав чуть не присоединился к состязаниям, но тут появился разъяренный доктор и всех дисквалифицировал).

Конопля вызывающе стояла посреди стола, изображая вазу с цветами.

Поднимать в таких условиях тему о центаврианах, конечно, не стоило – и так все на нервах, не только Вадим. Станислав и тот уже считал часы до прибытия на Шебу, а после звучно взорвавшейся в микроволновке пластиковой банки с паштетом (Полина клялась, что просто забыла отодрать крышечку) не выдержал и сбежал плакаться Вениамину – на всех сразу.