Евгений Обабков - Будущие миры. Академия Космос

- Ты в порядке? - сухо осведомился Стипс.

Кенокет, уже почти пришедший в себя, ощупал разбитое лицо и утер идущую кровь.

- Более-менее, - гнусаво ответил он, нос сильно распух, не позволяя дышать. - Нужно поймать их! Это был Медди и тот незнакомец - служащий в академии! Они могут уйти!

- Это не твоя забота! - отрезал сержант. - Я уже передал на посты! Этих двоих будут искать по всей площади, заглядывая в каждый угол! Их найдут... Черт!!! Какая наглость! Нападение в стенах академии! Хотя... если ставки действительно так высоки как я думаю, то ты не был бы в безопасности и в императорском дворце! Ладно. Поднимайся. Я провожу тебя в казарму! С сегодняшнего дня все твои занятия отменяются. Считай что у тебя дома... казарменный арест, это для твоего же блага. Возражение не принимаются!

Следующие несколько дней обернулись для Изгоя настоящим адом! Из свободы перемещения осталось разве что прогулка до туалета и обратно - из казармы Аласа не выпускали даже на зарядку! Не было и возможности сбежать "на волю", все выходы и входы жилого сектора теперь контролировали боевые автономные роботы БР-3, вооруженные тяжелыми орудиями. Одно из преимуществ дроидов было еще и в том, что их системы наблюдения были напрямую связаны с видеокамерами расположенными по периметру казармы. Теперь дом Кенокета действительно был похож на тюрьму для одного человека, ибо остальные кадеты права на передвижение не лишались.

Неизвестно как объяснил Стипс курсантам "арест" Изгоя, но никто из знакомых Аласа не спрашивал его про заговор, и только Тайр и Тимма знали правду.

Уже который час подряд изучая пальцы на своих ногах, Кенокет валялся на кровати в одном из кубриков второго отряда. Скука была неимоверная!!! А еще только десять часов утра! Боже мой! И стоит ли вообще жить, при таком раскладе?! Даже смерть не казалась такой ужасной, если сравнивать ее с полным отсутствием свободы! Ох! Еще немного и Алас просто взвоет, схватит Дугоразрядное орудие и пойдет косить людей направо и налево!

Тряхнув головой, Изгой отогнал от себя мысли о кровавом терроре. Честно говоря, он мог бы убить только несколько людей и среди них был: Томпс, монсеньор и, пожалуй, Медди!

У входа в спальни второго отряда послышались шаги. Шаркающие звуки приблизились к кубрику Аласа и замолкли. В тонкую дверь постучали.

- Да!? - спросил Изгой, свесив ноги с койки. - Кто там?

Створка-задвижка отъехала в сторону, и в получившийся проем просунул свою умную голову Вирт Имагер, который в последнее время за свои качества коллективиста и командира, стал ефрейтором второго отряда, о чем недвусмысленно гордо и сообщали бликующие нашивки на груди счастливого кадета. Впрочем, повышение в местном звании никак не сказались на характере паренька, коий остался общительным и, что скромничать, добрым человеком, всегда готовым прийти на помощь не только другу, но и малознакомому прохожему.

- К тебе можно войти? - поинтересовался Вирт.

Алас кивнул и, молча, указал на противоположенную от себя, свободную койку.

Имагер полностью забрался в тесные "хоромы" Изгоя, сел напротив него и протянул Кенокету маленький черный пластиковый квадрат с золотистыми выходами контактов.

- Что это? - спросил Кенокет, принимая подарок.

Вирт, пожал плечами, произнеся:

- Похоже на карту памяти для голопланшета. Меня попросили передать ее тебе.

- Кто попросил? - удивился Алас, переведя взгляд с черного куска пластика, на Имагера.

- Твой дядя, - просто ответил Вирт. - У меня вчера была увольнительная в город, - проговорил ефрейтор, немного смутившись тому, что ему приходиться рассказывать о свободе, человеку лишенному ее. - На рыночной площади ко мне подошел человек в желтоватой куртке, такой не слишком высокий, коренастый, с крупными чертами лица. Сказал что он твой дядя, но уже неделю не может с тобой связаться и потому попросил передать тебе письмо, записанное на этой карте...

Вирт вдруг замолчал, увидев с какой тоской и печалью смотрит на него Алас.

- У меня нет родных, - тихо произнес Изгой. - И дяди нет! Ты уверен, что это письмо мне?

- Хм... вообще-то уверен, - вполне твердо сказал Имагер. - Мне назвали твое имя, номер отряда, даже... прозвище, - развел руками ефрейтор. - Так что... слушай, Алас, все это странно немного. Это письмо, твое затворничество в казарме, боевые роботы по периметру. Что происходит?! Может, я могу чем-нибудь помочь?

Кенокет сожалеюще помотал головой.

- Извини, я не могу тебе рассказать. Приказ Стипса...

- А-а-а-а, - протянул Вирт. - Понятно. Хм, ну ладно. Но помни, если я вдруг понадоблюсь тебе, то ты всегда можешь на меня положиться! Давай, друг, бывай!

Пожав Аласу руку, Имагер козырнул и выскользнул из кубрика. Кенокет вновь остался предоставленным самому себе.

Любопытство быстро взяло свое. Взяв с маленького столика недавно возвращенный Стипсом голопланшет, Алас активировал его и вставил карту памяти в специализированный слот.

Проектор комма часто замигал, воспроизводя в воздухе над собой, изображение графического меню. Выбрав нужный пункт, Кенокет нашел интересующий его файл, проверил на вирусы и затем открыл его. При этом файл затребовал пароль, подсказкой к которому было: "Любимое число". Удивившись такому повороту событий, Алас ввел: 13. Папка открылась. Странное письмо оказалось не текстовым сообщением, а видеозаписью.

С секунду замешкавшись, Изгой все-таки активировал послание.

Экран комма потемнел. На фоне из серой комнаты, огромных окон с резными рамами, парчово-черными занавесками и богато отделанными полами восседал в высоком, металлическом кресле, больше похожем на трон, богато одетый старик. Худой до неимоверности, с бледно-серой кожей, выступающими скулами, узловатыми пальцами, он будто олицетворял собой саму мудрость. Взгляд его черных, глубоко посаженых глаз пленял, заставлял содрогнуться. Власть и мощь чувствовалась в старике, а также туманная жестокость. Если бы Алас захотел представить себе Аида, древнего бога загробного мира Землян, то именно так бы тот и выглядел.

Сухие, узкие как черта губы старца разомкнулись, и до Изгоя донесся низкий, ни капли не потерявший своей силы голос, - голос, привыкший к подчинению и нетерпящий прекословий.

- Вы, Алас Кенокет, вероятно, знаете меня, заочно, - четко разделяя слова, будто вчеканивая их в подсознание, произнес старик, не меняя позы, - Я - великий Прайм Кустос де Крол!

На мгновение Прайм замолчал, давая своему предполагаемому собеседнику осознать всю ту честь, что снизошла на него.

Удовлетворившись почти театральной паузой, де Крол продолжил:

- Видите ли, я беспокою вас из-за того, что ситуация сложилась несколько не так, как я бы того хотел. Вы, вмешались в дело, уверен не по своей вине, в котором ставка порой даже выше жизни и смерти. Вы - помешали мне! НО! - Кустос поднял вверх узловатый указательный палец. - В силу того, что Вы не понимаете всего происходящего, я могу Вас простить, ибо все то, что я творю, - я творю на пользу Риллака и только! Не сомневайтесь в этом! И в будущем, мне понадобятся такие люди как вы - преданные, патриотичные, стойкие!