Михаил Темнов - Сады Хаоса. Книга 1. Закон необходимости

Малыш, почувствовав излучаемое ладонью тепло, встрепенулся, изогнул спинку и вытянул ножки, пытаясь дотянуться головкой до ее ладони. На его маленьком кругленьком личике появилась первая улыбка.

Старуха Чикана чуть приблизила ладонь к родимому пятну. Маленькое тельце вновь изогнулось, дернулось, и ребенок мягко уперся макушкой в ее ладонь и замер. Глазки малыша широко открылись, невидящие зрачки заблуждали по лицам окружающих, будто ища провидицу.

– Что скажет мудрая Чикана? – обратился к ней шаман племени, престарелый Гатуко.

Разговоры соплеменников вмиг утихли.

Гатуко в племени боялись. Маленький, невзрачный, с тонкими сухими пальцами, в одеянии из шкур животных, с головным убором, увенчанным рогом болотного длинноклювого ящера, он внушал единоплеменникам трепетный страх. Причиной этого был взгляд, которым не был наделен больше никто из племени. В его черные, чернее ночи, бездонные глаза, что прятались под густыми, такими же графитовыми бровями, старались не смотреть. Бытовало поверье, что шаман Гатуко через взгляд проникает в душу и черпает оттуда свои силы.

Длинный горбатый нос на узком вытянутом лице над тонкой линией еле заметных губ делал его похожим на хищную птицу ночи, – черного тарго. Птица была крупной. Имела не только острый клюв, но и такие же когти, которые с легкостью могли разорвать фаэта и унести к себе в гнездо в горах. Поговаривали, что душа этой хищной птицы когда-то вселилась в шамана…

– Это он, последний из рода Тату, – коротко произнесла старуха. – И дадут ему имя Паино…

– Солнечный! Непобедимый! И – последний из рода! – покачал головой Гатуко. – Это значит, что приближается время больших испытаний.

С последними словами шаман подсыпав в огромную морскую раковину с тлеющими углями кореньев и, подняв над головой клубящуюся густым синеватым дымом воронку, выкрикивая только ему понятные слова древнего заговора, принялся вытанцовывать вокруг новорожденного. Племя Тату, поддерживая Гатуко, стало тоже петь и плясать. Оно приветствовало приход в мир Фаэтона последнего из рода Тату.

– Последний из рода! Последний из рода! – наклонив свою взъерошенную головку с ярко-зеленым хохолком, зашелся криком Аку.

Длиннохвостый Каи сегодня был настроен явно философски. Неподвижно сидя на плече хозяйки, он пристально всматривался в малыша. Ребенок, почувствовав его взгляд, протянул к нему ручонки. Неожиданно для всех Каи осторожно по руке старухи перебрался к младенцу, ладошки которого только и ждали этого. Каи, прижатый к груди последнего Тату, замер.

– А Каи тебя признал, малыш. В один день ты уйдешь в храм Ши Тай. И станешь лучшим из лучших! Быть тебе великим жрецом! Быть тебе воином! Учителем и садовником в творениях Всеединого – ласково улыбнувшись, заворковала ведунья.

– Жрец! Учитель! Садовник! – прокричал Аку и запрыгал на ее плече.

Каи, высунув свой длинный язык, легонько коснулся им кончика носа ребенка.

– И совершишь ты много подвигов во имя Фаэтона и испытаешь большую любовь, – печально улыбнулась старуха.

Каи, выскользнув из рук последнего Тату, взобрался ей на плечо и неподвижно застыл, внимательно наблюдая за ребенком.

– Пройдут годы и ты, став взрослым, покинешь родное племя. Уйдешь далеко в горы, в храм Ши Тай. И мы больше не увидим тебя. Но знаем, ты будешь достойным племени и никогда не посрамишь его.

Старуха, переведя дыхание, замолчала и обвела взглядом подошедших фаэтов.

– Ты, как последний из рожденных Тату, – с легкой хрипотой в голосе продолжила Чикана. – Где бы ты ни был, и что бы с тобой ни происходило, ты всегда должен помнить имя свое…

Ведунья на миг замолчала. Она волновалась.

– Помни старуху Чикану и эти слова. Пройдет много веков, и ты услышишь их вновь. Твоя вечная душа найдет дорогу в ее обитель. Ты прочтешь слова огня в моем очаге. Потом ты услышишь хранителя пещеры, моего друга Хао. Он о многом поведает тебе… Но всему свое время. Будь достойным Тату и данного тебе вождем племени имени Паино.

– Последний из рожденных! Последний из рожденных! – восторженно запрыгал на плече старухи Аку.

Каи на восторги пернатого говоруна никак не прореагировал. Его неподвижный взгляд был устремлен в сторону гор, туда, где находилась пещера с озером Памяти…

– До встречи, малыш! – прощаясь, многозначительно произнесла старуха и передала ребенка матери.

На сморщенном личике Паино застыло подобие улыбки.

– И ты, прощай, мой верный друг! – взяв в руку Аку, грустно выдохнула ведунья и легонько подкинула его. – Тебя ждет королевский маг. Поспеши к нему.

Птица, сделав прощальный круг над ритуальным камнем, набрав высоту, исчезла в направлении столицы королевств Фаэтона.

Чикана, поклонившись матери с младенцем и племени Тату, заковыляла с ящерицей на плече по тропинке, ведущей в горы, к ее пещерной обители.

Вечером следующего дня ведунья разложила в пещере огонь. Прочитала молитву. Под монотонное бормотание из дна озера вновь всплыл молочный шар. Произнеся последние слова, тихонько бубня никому непонятные слова, Чикана неспешно подошла к озеру и по ступенькам, вырубленным ее предками много сотен веков тому назад, медленно вошла в воду. Каи с надутой шеей по-прежнему невозмутимо сидел на ее плече.

Мощные потоки подхватили ее с Каи, размахивающим хвостом, и понесли к шару, который и поглотил их, перемещаясь в центр. Водоворот все глубже уходил в темные воды, и шар с последней ведуньей на Фаэтоне из рода Гоа и ее преданным слугой скрылся в глубинах темного озера. Зеркала потускнели, покрылись сетью трещин и осыпались. Пещера погрузилась в темноту, которую разбавлял только свет догорающего костра да мерцающих звезд на быстро темнеющем небе.

Король Кард, попрощавшись с сантарами, проводил прием в своем дворце в крепости Шатрэ. Он был явно чем-то обеспокоен. Его взгляд отрешенно блуждал по стенам зала, останавливаясь на миг на экспонатах и древних фресках. С высот древности на него взирали мудрые предки – короли Фаэтона, правители прошлых эпох. Он вот уже сто двадцать лет правил самым большим и могущественным королевством Фаэтона. И был доволен своими успехами. Подданные его любили и уважали. Как никогда была сильна и армия. Она была достойна своих предков.

Немыми свидетелями подвигов прошлого застыли у белых мраморных колонн вытесанные из камня статуи полководцев, доблестных сантаров и простых воинов, покрывших себя славой в отражении одиннадцати вторжений на Фаэтон легионов Великой Марсианской Империи, тысячелетиями мечтающих о такой звездной колонии. У входа, опершись на длинные вороненые мечи, замер караул.